"Пятая колонна" и Николай II - Валерий Шамбаров

Стоит отметить, что даже в России следствие и прокуратура подошли к делу предвзято. Вопрос о том, почему евреи оказались вооруженными, обошли молчанием. За то, что именно они 7 апреля совершили нападение на христиан, ни один из них не был привлечен к ответственности. В донесениях Раабена и полиции упоминается, что толпы погромщиков направляли какие-то лица из интеллигенции. Но и это было оставлено без внимания. Подстрекателей не нашли.

А иностранные газеты стали пропагандировать создание в России «еврейской самообороны». На митингах собирались деньги не только на помощь пострадавшим, но и на закупки оружия. Впрочем, скандальная кампания стала лишь предлогом. Оружие в еврейские общины завозилось заранее! В Кишиневе, как мы видели, оно уже имелось. А всего через несколько месяцев, в августе 1903 г., произошла вторая провокация, в Гомеле. Ее описывает М. Мандельштам. Завязалась драка между евреями с одной стороны, белорусами и русскими с другой. Очевидно, первых было больше, и на подмогу их противникам высыпали рабочие железнодорожных мастерских. «На место действия прибежала еврейская самооборона. Ее выстрелами толпа погромщиков была рассеяна». То есть появился вооруженный отряд и расстрелял безоружных рабочих. Тем не менее по миру разнеслось известие об очередном «погроме».

В США на волне пропагандистской бури возродилось «Американское общество друзей русской свободы». В руководстве собрались все тот же Джордж Кеннан, ряд журналистов и издателей, привлекли знаменитого писателя Марка Твена. И если раньше «Американское общество друзей русской свободы» было лишь филиалом британского, то сейчас оно стало весьма солидной величиной. В национальный комитет «Общества» вошли второй по рангу банкир США Якоб Шифф, его друг Зальцбергер, сенатор Лаволетт, раввин Вайс, сионист Розенвальд и др.

А на фоне нагнетания антироссийских страстей в Европе продолжалась работа по консолидации сил, враждебных царскому правительству. Социал-демократы провели в Лондоне II съезд РСДРП, призванный сплотить разрозненные кружки в единую партию. (Хотя она тут же перессорилась, разделившись на большевиков и меньшевиков.) Объединяться в 1903 г. решили и оппозиционные либералы. Земские деятели, группировавшиеся вокруг журнала «Освобождение», под видом горного отдыха съехались в Швейцарии. Провозгласили создание собственной нелегальной организации, «Союза освобождения». А партия эсеров уже действовала. По российским городам начались теракты.

Но и в верхушке российской власти далеко не все было ладно. Умер премьер-министр Иван Николаевич Дурново, и его место занял Сергей Юльевич Витте, бывший министр финансов. Он приходился двоюродным братом основательнице теософии Елены Блаватской, а выдвинулся на железнодорожных концессиях под покровительством киевского банкира Блиоха. На прежней службе в правительстве Витте проявил себя очень хорошо, способствовал экономическому росту страны. Но при этом открыл широкую дорогу в Россию для иностранных предпринимателей и являлся одним из главных поборников либеральных преобразований.

В кабинете министров пошли склоки: Витте враждовал с Плеве, не стеснялся сочинять о нем клеветнические байки, организовывать заговоры среди его подчиненных. Но наблюдались и другие непонятные явления. Кредиты армии и флоту хронически урезались за недостатком средств. А в это же время Витте выделял крупные займы Китаю, чтобы он мог уплатить контрибуцию, наложенную на него после поражения от японцев. Эти деньги уходили в Токио — и на них Япония вооружала армию, строила флот, готовясь к схватке с Россией. По той же причине, из-за нехватки средств, укрепления Порт-Артура возводились медленно. Зато по соседству по указаниям Витте строился ускоренными темпами торговый порт Дальний — прекрасно оборудованный, но совершенно неукрепленный… Которым вскоре воспользовались японцы.

Тучи над Россией казались малозаметными, но они быстро сгущались. Вот в такой обстановке в Петербург вошел одинокий странник. Впрочем, он не ощущал себя одиноким. Ведь он непрестанно читал молитву. А значит, был с Богом… Григорий Распутин явился к ректору духовной академии, епископу Сергию (Страгородскому) — будущему патриарху. Тот заинтересовался странником, прошагавшим в веригах через всю Россию. Ему понравились речи и рассуждения Григория. Странника взял под опеку инспектор академии архимандрит Феофан (Быстров), свел его с епископом Саратовским и Царицынским Гермогеном (Долгановым), известным своей ортодоксальной верой и воинствующим патриотизмом. Среди их окружения, паствы, пошла молва о Божьем человеке…