В поисках Библии. Тайны древних манускриптов - Лео Дойель

Тишендорф изложил свой план папе Григорию XVI во время личной аудиенции (парижский архиепископ и саксонское правительство снабдили его рекомендательными письмами) и был приятно удивлен, обнаружив, что глава Церкви сочувственно относится к его предприятию. Папа любезно сравнил работу молодого протестанта с трудами святого Иеронима и предупредил его, что он, подобно известному Отцу Церкви, должен философски отнестись к тому, что его усилия могут встретить непонимание и даже подвергнуться нападкам со стороны единоверцев-христиан. При этой же встрече Папа произвел его в кавалеры ордена Северной Звезды, и это было первой из бесчисленных наград, посыпавшихся на Тишендорфа, который, как говорили впоследствии, слишком уж гордился этими знаками отличия, а также чересчур широко использовал свои связи с сильными мира сего — государственными деятелями и членами королевских семей.

Однако вскоре его ватиканский проект столкнулся с непредвиденным препятствием в лице кардинала Анджело Маи, который прежде открыл трактат Цицерона «О государстве», разгадал тайны ряда классических палимпсестов, но был одновременно и ученым-библеистом с немалыми претензиями и весьма сомнительными достижениями. Как раз в это время он готовил собственное издание Ватиканского кодекса. Тишендорфу было дано на ознакомление с кодексом только шесть часов, но он с пользой употребил это время, скопировав несколько наиболее интересных отрывков.

Наконец, исчерпав запасы рукописей в Европе, Тишендорф в марте 1844 г. пустился через Средиземное море в плавание к иным берегам. План, которым он руководствовался, и на этот раз был смел и прост: «Кодекс Ефрема, как и подавляющее большинство древнейших греческих документов, украшающих библиотеки Европы, пришел с Востока, вернее, из тех стран Востока, где впервые расцвела христианская ученость. Разве нельзя допустить, что там, прежде всего в монастырях с их библиотеками и укромными тайниками, до сих пор погребены ценнейшие сокровища литературы? Поскольку мы располагаем лишь очень малым числом древних документов, на которых может быть основано восстановление апостольского текста, я считаю своим долгом убедиться, действительно ли наши возможные источники уже исчерпаны тем материалом, который могут предложить нам европейские библиотеки» ^[26].

Это смелое предприятие — поиски новозаветных рукописей в монастырях Ближнего Востока — увенчалось исключительным успехом; однако нельзя сказать, чтобы это была первая подобная попытка. Задолго до Тишендорфа перспектива найти предполагаемые эпиграфические сокровища этих мест волновала воображение путешественников и ученых. Порожденные возникшим в эпоху Возрождения интересом к утерянной классике предположения о погребенных на Востоке сокровищах высказывались еще в XV в. Поэтому авантюрные предприятия с исследовательскими целями отнюдь не были редкостью. В Париж, Ватикан и даже в Москву время от времени доставлялись морем разнообразные научные материалы, и надежда на замечательные открытия никогда не угасала. Путешественники, посетившие в XVII и XVIII вв. монастыри горы Афон в подвластной туркам Греции и Святой Марии Дейпары в Египте, пространно рассказывали о больших собраниях христианских текстов, которые они там видели, причем некоторые из их числа «восходили ко временам святого Антония». Но эти сообщения часто сопровождались сетованиями по поводу плачевного состояния манускриптов и их недосягаемости. Даже в это время местные монахи стремились охладить пыл исследователей и неоднократно сознательно наводили их на ложный след. К сожалению, скрытность церковников была обратно пропорциональна их заботе о сохранении собственного наследия.

Джон Ковел, один из первых английских ученых, занявшихся поисками в восточных монастырях, слышал в 1677 г., что в одном греческом монастыре были сожжены «все книги гуманитарного содержания». На горе Афон и повсюду в других местах ему приходилось видеть, писал он, «целые груды рукописей… Отцов Церкви и других ученых авторов… Они были сплошь покрыты пылью и грязью, многие истлели и разрушились». Таких сообщений было вполне достаточно для того, чтобы побудить других взяться за поиски с удвоенной энергией.

Вскоре после этого Роберт Хантингтон, павший впоследствии епископом Рафо, посетил Нитрийскую пустыню в Египте и приобрел там для Бодлеанской библиотеки несколько сирийских текстов среднего достоинства. Хорошо поработали для Ватиканской библиотеки два двоюродных брата — сирийцы Иосиф и Илия Ассемани, которые в начале XVIII в. прочесали Египет, Палестину и Сирию, но своими дерзкими операциями, по-видимому, встревожили монахов.

На протяжении почти столетия неоднократно предпринимавшиеся европейскими эмиссарами усилия большей частью оказывались бесплодными. К концу XVIII в. другой англичанин, Уильям Джордж Браун (1768–1813), странствовавший по Малой Азии, Армении, Египту, Сирии и Персии и убитый на пути в Тегеран, также заинтересовался ставшими теперь легендарными монастырями Нитрийской пустыни, расположенной к северо-западу от Каира. В своих «Путешествиях» (1799) он повествует: «Я все время спрашивал о рукописях и в одном из монастырей увидел несколько книг на коптском, сирийском и арабском языках. На арабском были сочинения святого Григория и Ветхий и Новый Заветы. Настоятель сказал мне, что у них есть около восьмисот томов, но наотрез отказался расстаться хотя бы с одним из них; больше мне ничего не удалось увидеть».

Наконец, в 1801 г. значительное оживление вызвала неожиданная находка Эдварда Даниэля Кларка. Это была великолепная Платонова рукопись с острова Патмос. Угасшие было надежды вспыхнули вновь. С развитием коптской и сирийской филологии основными объектами сделались, естественно, библиотеки египетских монастырей. В этих поисках англичане благодаря своему политическому влиянию имели перед другими значительное преимущество и на протяжении нескольких десятилетий наслаждались лидерством, подкрепленным целым рядом крупных предприятий. Большинство своих усилий они сосредоточили на монастырях Нитрии, где некогда обосновались первые христианские монахи и где из соцветия примерно трехсот шестидесяти процветавших когда-то монастырей горстка уцелела до этих дней.

В числе англичан, посетивших восточные библиотеки в начале XIX в., первым следует назвать Роберта Керзона, впоследствии барона Зуч. Он родился в 1810 г. и впервые ступил на землю Египта, когда ему только исполнилось двадцать три года. Он поставил перед собой конкретную цель — поиски книг, погребенных в монастырях. В его маршруте помимо Египта значились Палестина, Сирия и Греция. Впоследствии он написал одну из самых очаровательных книг путевых заметок — «Посещение монастырей Леванта», — которая часто переиздавалась (в 1916 г. с предисловием Дэвида Дж. Хогарта). Эта книга дает также классическое для всех времен описание злоключений и гибели книг.

Вот Кёрзон, сопровождаемый полуживыми от голода монахами, входит в заброшенную квадратную башню. Здесь, «в большом сводчатом помещении с открытыми, незастекленными окнами, на полу лежали… от сорока до пятидесяти коптских манускриптов. Некоторые из них прочно прилипли к полу, пролежав там, вероятно, много лет…» В монастыре Каракала, на горе Афон, Кёрзон, когда они вошли в полуразвалившуюся келью, собрался с духом и попросил настоятеля подарить ему найденный там отдельный лист пергамена, покрытый древними унциальными буквами.