Лапти сталинизма. Политическое сознание крестьянства Русского Севера в 1930-е годы - Николай Кедров

Данные из политических сводок и содержание крестьянского фольклора опровергают также и миф о вере крестьян в «безгрешность» вождя. В северной деревне на протяжении всех 1930-х годов политическое руководство страны оставалось объектом жесточайшей критики. Именно Сталина и его окружение винили крестьяне в своем бедственном положении. Это подтверждается многочисленными данными. Так, в 1930 году крестьянин В. В. Коптяков утверждал, что «у власти сидят головотяпы, отчего нет продовольствия». В том же духе выступали на деревенском собрании вологодские крестьяне А. Шеверев, В. Соколов и И. Сеницин, утверждавшие, что «с такими руководителями как у нас не стало ничего и чем дальше тем больше идем к разрухе». В 1932 году в деревне Артюшенская даже председатель местного колхоза «Новый путь», будучи пьян, ругался и кричал: «К такой-то матери я хотел соввласть. Она разорила фабрики и заводы, грабит людей». В 1936 году житель Вожегодского района А. В. Сиротин, исключенный в свое время из партии за пьянство, заявил, «что при теперешнем руководстве у Советской власти работать нельзя». Ф. И. Горбунов, уроженец деревни Климовская Ровдинского района, в 1937 году «блистал» среди односельчан следующими суждениями: «Сталин в вопросах сельского хозяйства ведет неправильную политику, организовал колхозы. Если бы их не было то крестьяне жили бы намного лучше»^[317]. Показательна также частушка 1930-х годов: «Стоит Сталин на трибуне, не чего не говорит / С х… кожу обдирает, башмаки себе кроит»^[318]. В 1937 году в редакцию газеты «Красный Север» (Вологда) поступило анонимное письмо, в котором его авторы называли конкретно виновника своих бедствий. Они благоразумно «забыли» указать свои имена, подписавшись коротко и ясно: «Колхозники Северного края». Описывая свое бедственное положение, они отметили, что своего рода девизом ленинского правления были слова «серп и молот», тогда как при Сталине их сменили «смерть и голод». Именно «отца народов» они назвали прямым виновником положения, в котором оказалась деревня^[319]. Таким образом, приведенные выше материалы позволяют утверждать, что среди крестьян Русского Севера было широко распространено представление об ответственности высшей партийно-государственной верхушки и в особенности И. В. Сталина за результаты хозяйственного развития деревни и бедственное состояние большинства крестьян^[320]. Важно подчеркнуть, что в деревенской молве редко можно встретить другие варианты объяснения ситуации в деревне. Почти не рассматриваются в качестве причин падения жизненного уровня различного рода конъюнктурные факторы (экономические и природные). Напротив, складывается впечатление, что крестьянам было свойственно искать и находить конкретных виноватых в лице «вождей». Учитывая, что еще в 1930-е годы материальное положение деревенских жителей было крайне тяжелым, легко представить чувства, которые они испытывали к руководителям государства. Авторитет политических лидеров СССР в 1930-е годы неизмеримо упал. В 1937 году один из жителей Приморского района, работая на путине, говорил своим землякам: «Тов[арищи] Сталин и Ворошилов — такие же воры как и я дурак»^[321]. От сакрализации фигуры «вождя», если она когда-либо и имела место, не осталось и следа. Говорить о «наивном монархизме» крестьян в 1930-е годы не приходится.

Соответственно, те из большевистских вождей, которые в официальной пропаганде назывались «оппортунистами» или позднее «врагами народа», могли, напротив, обрести в деревенской молве ореол народного заступника. «Спасибо Сталину / Стали жить по старому, / Теперь Рыкова просить, / Чтоб ничего нам не платить», — такую частушку пела молодежь на деревенских вечерах в Каргопольском районе^[322]. Крестьяне в тех случаях, когда речь заходила об оппозиционерах, обычно просто меняли на противоположный знак пропагандистские оценки, зачастую наделяя положительными качествами тех, кого вчера они готовы были ругать так же, как Сталина и людей из его окружения. Особенно распространены были такие высказывания на рубеже 1920-х — 1930-х годов, на пике массовой коллективизации. Например, арестованный в 1930 году А. П. Голенев, будучи вербовщиком (он должен был способствовать мобилизации населения на лесозаготовки и др. виды работ), ходил по деревням Заболотского сельсовета Вологодского округа и говорил о том, что «политика Сталина ведет к гибели, тот кто мог руководить страной их поисключа-ли из партии и объявляли врагами»^[323]. В числе последних он называл Троцкого, Бухарина, Рыкова. Именно эти персонажи российской политики были наиболее популярными среди крестьян. С течением времени власти удалось навязать крестьянству свои правила игры, и количество таких слухов и высказываний значительно сократилось, но они не прекратились окончательно. Даже в страшном 1937 году упомянутый ранее Ф. И. Горбунов говорил: «Напрасно уничтожают хороших людей, расстреливают их. Они понимают и знают больше наших руководителей. Но теперь хороших людей не стало. Все руководители подобраны»^[324].