Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова - Вадим Гольцев

— Да! — подтверждает тот.

— Много наложено?

— Много!.. Бралась она хлебом и деньгами…

— Контрибуция налагалась на все слои общества, которые участвовали в восстании и, так или иначе, были к нему причастны?

— Нет, не на слои, а на всю деревню, а там, с кого она возьмёт, было её дело!

Семиреченский фронт был обречён на реквизиции, более того, он не мог без них существовать, так как базы его снабжения находились далеко, в районах Омска и Новониколаевска, грузы в Семипалатинск доставлялись не всегда вовремя, а солдат всегда хотел есть и быть по сезону одетым. Поэтому местное население страдало не только от реквизиций, но и от элементарных грабежей, творимых как белым, так и красным воинством. На суде все грехи за эти грабежи были свалены на Анненкова и его дивизию, хотя у него снабжение из местных источников было организовано сносно. Этот вывод можно сделать, в частности, из показаний на суде делопроизводителя Матаганова.

— Вы служили в хозяйственной части? — спрашивает его суд. — Откуда вам приходилось получать обмундирование?

— Получал я из интендантства: часть обмундирования была английской и японской. После получали синий китайский малескин.

— Деньги откуда получали?

— Из полевого казначейства в Осиновке!

— А продовольствие?

— Был целый табун крестьянских быков. При интендантстве была молотилка и рабочая команда — возили хлеб с крестьянских полей, обмолачивали и кормились! Другие продукты тоже брали у крестьян, выдавали им квитанции, но денег не платили…

О том, что денег за реквизированный фураж и продовольствие анненковские снабженцы не платили, показывает и другой свидетель — каптенармус Лебонд.

— На какие деньги производились закупки для отряда? — спрашивает его член суда.

— За время пребывания я ни разу не слыхал о закупках и поэтому, на какие деньги производились они, сказать не могу, — отвечает тот.

Анненков прибегал к реквизиции и выдавал расписки вместо денег не потому, что не хотел с ними расставаться, а потому, что у него их просто не было: из Семипалатинска они поступать перестали, а сам он, в отличие от других атаманов, их не печатал. Естественно, на реквизиции Анненкова шли доносы и жалобы, и на них реагировали, часто злорадствуя. 2 мая 1919 года один из всё и вся критикующих генералов, обладатель острого пера барон Будберг^[160]* писал в дневнике: «Читал пространное донесение полевого контроля при отряде атамана Анненкова, работающего к югу от Семипалатинска на границах с Семиречьем; порядки те же, что и у нас в Приамурье: те же беззакония, тот же произвол, то же нежелание перейти на легальные условия существования и хозяйства.

На запрос контроля об уплате произведённых реквизиций Анненков ответил: «Я реквизирую, а кто будет платить — не моё дело».

К делу поставок в этом отряде примазались разные проходимцы и мошенники, выгнанные со службы и судимые за подлоги и растраты; всюду для грязных операций нужны грязные люди»^[161].

Однако тот же Будберг позже оставляет в своём знаменитом дневнике такую запись: