Последний в Мариинском дворце. Воспоминания министра иностранных дел - Николай Покровский

Ближайшие поводы и виновники объявления войны Японии мне неизвестны^[337]. Известие о ней^[338] вызвало в городе что-то вроде уличной манифестации, но довольно бледной. Война была далеко, никто ясно не представлял себе даже, что такое японцы, какими силами они располагают. Незадолго перед тем, в 1900 г., была предпринята карательная экспедиция против Китая, оконченная быстро и успешно^[339]. По-видимому, и на японскую войну смотрели под этим же углом зрения. Так, напр[имер], С.В. Рухлов, бывший в то время товарищем главноуправляющего мореплаванием и портами^[340], лично выражал мне свое удивление, чего-де так занимаются этой войной, ведь это не более как колониальная военная экспедиция. Такая точка зрения, разделявшаяся, по-видимому, не им одним, отразилась вскоре на отношении его к вопросу о сокращении государственных расходов по случаю войны. Этот вопрос был возбужден государственным секретарем В.Н. Коковцовым, который выступил с очень простым, элементарным предложением – к нему вернулись и впоследствии, в начале войны 1914–1918 гг. – об исключении некоторых менее настоятельных расходов из уже утвержденной росписи на 1904 год. С.В. Рухлов, с поддержкою своего главноуправляющего, великого князя Александра Михайловича, явился решительным противником этого предложения: он всемерно старался доказать, что такое сокращение отразится крайне вредно на поступательном развитии страны: оно может коснуться, главным образом, расходов производительного характера, питающих народный труд и создающих ценности, а следовательно, и источники будущих государственных доходов. При этом С.В. Рухлов, конечно, имел в виду свой, приведенный мною выше взгляд на японскую войну как на простую колониальную экспедицию. Возражения В.Н. Коковцова были просты и всем понятны: война все-таки потребует массу расходов, надо сжаться в том, что не представляется крайне спешным: по одежке протягивай ножки. Заседание Департамента экономии, где происходило обсуждение этого вопроса, было очень продолжительное. Мнение В.Н. Коковцова взяло верх: роспись была тщательно пересмотрена под личным его руководством, причем было исключено расходов на сто с лишком миллионов рублей, сумма, которая теперь кажется смешною, а в то время была значительною, тем более, что на продолжительную кампанию все-таки не рассчитывали. Результатом этого спора было назначение В.Н. Коковцова министром финансов^[341]. С.В. Рухлов остался на этот раз за флагом и получил пост министра путей сообщения много позднее, в кабинете П.А. Столыпина^[342]. И любопытно, что как министр путей сообщения он действовал в духе как раз противоположном тем принципам, из-за которых в свое время разошелся с В.Н. Коковцовым. До С.В. Рухлова наша казенная сеть не давала доходов, приносила даже дефициты; с его времени она сделалась крупнейшею статьею государственного дохода. Но по отзыву знающих людей, достигалось это в значительной мере чрезмерною экономиею в расходах: станции не ремонтировались, парк вагонов и паровозов не пополнялся. Благодаря всему этому наша железнодорожная сеть оказалась далеко не на высоте тех требований, которые были к ней предъявлены с начала войны 1914 г. в отношении передвижения войск и продовольственных грузов.