Жанна д'Арк - Анатолий Левандовский

Полгода прошло, прежде чем определилась судьба бургундской пленницы. Шесть долгих месяцев перебрасывали ее из замка в замок, из темницы в темницу, оставляя неясным: будет ли она освобождена, удержана в качестве заложницы, передана инквизиции или продана англичанам.

В течение этого срока Жанна находилась в центре острых противоречий. Она стала яблоком раздора и точкой притяжения для всех темных сил, желавших зла ее родине и бедствий ее народу.

И только те, кого она во имя любви к милой Франции спасла от гибели и утвердила у власти, остались равнодушными.

Впрочем, равнодушными ли?.. Воистину это была «большая политика»!..

Стрелок, захвативший Жанну, передал ее своему начальнику, батару Вандонну. Вандонн, в свою очередь, уступил девушку Жану Люксембургскому, капитану, возглавлявшему армию. Жан де Люксембург был непосредственным вассалом герцога Филиппа Доброго. Герцог согласно феодальному обычаю мог затребовать пленницу и взять ее под свою охрану. Он не сделал этого. Он предпочел оставить Жанну во власти подчиненного, с тем чтобы выиграть время и, имея руки развязанными, как следует оценить обстановку.

Однако любопытство «доброго герцога» было возбуждено. Желая взглянуть на Деву, он поспешил в Марньи тотчас же, как узнал о случившемся.

Мрачный серый зал с низкими сводами и обшарканным каменным полом. Слева от узкой двери – камин, покрытый растрескавшимися барельефами. У камина – грубый стол и складной табурет. Резкий контраст с тоскливой однотонностью комнаты составляют люди. Люди одеты в яркий бархат и шелк. Они оживлены, громко говорят, смеются. Они ждут интересного зрелища. Кто устроился на столе, кто прислонился к камину или сидит прямо на каменных плитах пола. Это наглые и чванливые прихлебатели одного из самых блестящих дворов Европы.

А вот и их властитель.

Он стоит особняком от других. Его левая рука царственно согнута в локте, правая опирается на массивную трость. Он, как обычно, позирует. Его костюм подчеркнуто прост и изыскан. Широкая цепь ордена Золотого руна красиво поблескивает на алой ткани длинной бархатной мантии. С белой пушистой шляпы спадает вуаль. Его лицо напоминает античный портрет стареющего Цезаря: те же резкие и глубокие морщины у узких губ, тот же прямой нос, подпирающий складки тяжелого лба, такие же запавшие глаза. И так же отсутствует всякая растительность на голове и лице: ее вырвала дурная болезнь, подхваченная невзначай на ложе Венериных услад… Впрочем, Филипп Бургундский не поддается недугам. Он строен и молод, как десять лет назад. Он и сейчас может кутить всю ночь напролет, а утром скакать на лихом коне или метко стрелять в цель из лука.

Его называли «добрым герцогом». Он был особенно «добр» по отношению к женщинам: говорили, что в каждой бургундской деревне растут его дети. Он имел многих наложниц и пережил двух законных жен. Совсем недавно закончился блестящий свадебный обряд, своей пышностью и богатством потрясший всех соседей: его светлость вступил в третий брак, взяв себе в супруги принцессу из далекой Португалии, связанную родственными узами с английским Ланкастерским домом. Его «доброта» проявлялась в чувствительности. Сентиментальный актер, он щедро лил слезы. И не менее щедро – кровь.

Его считали совершенным рыцарем и образцовым католиком. И правда, он покровительствовал старинному рыцарству, в обрядах которого тщетно искал исчезавшую верность своих вассалов. Отдавая дань клерикальному ханжеству, он носился с идеей крестового похода и даже метил в святые. Но от неба он был далек. Хищный стяжатель, ценивший больше всего на свете роскошь и мирские блага, лукавый дипломат, морочивший головы союзнику и врагу, он ставил конечной целью своих домогательств королевский, а то и императорский венец, который должен был прикрыть его завоевания и спаять воедино разрозненные куски его непрочного государства.

Судьба герцога странным образом переплеталась с судьбой Девы. Впервые он услышал о Деве под Орлеаном. Тогда приход Жанны вырвал из рук Бургундца «пуп Франции» и едва не рассорил его с англичанами. Второй раз Филипп Добрый столкнулся с «арманьякской ведьмой» во время реймского похода, который чуть не стал для него катастрофой. Правда, благодаря неожиданной помощи монсеньора Реньо он обратил эту катастрофу в удачу. Но тут Дева в третий раз напомнила о себе под Компьенем. И кто знает, что было бы, не окажись во французском лагере тайных друзей герцога!