Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни - Николай Ямской

^{Я.Д. Розенталь}

Булгаков в «Доме Герцена» выделил Розенталя сразу. И не только благодаря тому, как тот поставил дело, обеспечив обслуживание по высшему разряду и организовав питание, которое по качеству провизии да еще за довольно смешные деньги било тогда любой другой московский ресторан. Яков Данилович останавливал на себе глаз одной только своей фактурной внешностью — черноглазый красавец во фраке с кинжальной бородой цвета воронова крыла.

И опять же сводчатые потолки, расписанными лиловыми лошадьми с ассирийскими гривами. И столики под ними — с лампами, накрытыми шалью…

А вот откройте для интереса главу «Было дело в Грибоедове» в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», над первой редакцией которого писатель начал работу в 1928 году. Тут-то все и обнаружится. Кое-какие узнаваемые черты писательского ресторана на Бульварном кольце, в который Булгаков перенес владения придуманного им Массолита. А главное — точно выписанные характер и портрет главного в «Доме Герцена» ресторанного распорядителя.

Словом, почти полное соответствие нашей действительности.

Спешите увидеть «в питье и едении»…

Пока Булгаков в своем недоступном никому более творческом процессе набрасывал первые строки своего бессмертного романа, Якова Даниловича потащили в суд. Ему инкриминировали, что подведомственный ему ресторан превратился в «гнездо разврата».

В писательской среде, где по давней традиции сплетни распространялись мгновенно, даже пополз слушок, что Розенталь якобы «кому-то поставлял девочек». Последнее, как довольно быстро выяснилось, оказалось полной чушью, подлой выдумкой завистливых клеветников. Что же касается «падения нравов», то в «Доме Герцена» вину за это можно было предъявить кому угодно, но только не Якову Даниловичу. В отличие от литературных мероприятий вход на территорию его ответственности, как уже было отмечено, режимным не был. Поэтому в популярнейший в городе ресторан прямо с бульвара лезли все, кому не лень, — лишь бы, как засвидетельствовал в своем стихотворении 1928 года «Дом Герцена» Владимир Маяковский, «увидать в питье и едении автора произведения». Словом, обвинение рассыпалось, и дело тихо спустили на тормозах. Вход в ресторан все равно оставили свободным. Соответственно «очень уж свободным» оказалось и поведение определенной части граждан, перевоспитывать которых было совершенно безнадежно. Они катастрофически не умели себя ни вести, ни пить. И, разными способами проникнув в обход очереди в «Дом Герцена», всячески портили «праздники еды», которые Яков Данилович устраивал исключительно в расчете на приличных посетителей.

«Оргию заказывали?»

По поводу нравов в том же посвященном писательскому ресторану стихотворении 1928 года Владимир Маяковский даже изобразил одну такую парочку. Подсмотренная им в реальности сцена выглядела так: