Лапти сталинизма. Политическое сознание крестьянства Русского Севера в 1930-е годы - Николай Кедров

Какими бы широкими ни казались крестьянам полномочия сельсоветов в сфере экономических отношений, главным для них оставалось выполнение административных функций. Помимо активной роли в осуществлении социальной политики, сельсоветы выполняли и определенные административно-милицейские функции, например, назначали штрафы. Порой последние также вызывали недовольство крестьян. Житель села Карпогоры Ф. И. Заверин сетовал на то, что местный сельсовет оштрафовал его за околевшего теленка, в смерти которого он не был повинен^[356]. Другой крестьянин — И. П. Смирнов из Чебсарского района — вел длительную тяжбу с сельсоветом из-за штрафа, наложенного на него за отказ выехать на лесозаготовки. И хотя чебсарский колхозник после наложения денежного платежа «осознал» всю «важность» этой задачи, сельсовет отказывался отменить наказание. По этому поводу И. П. Смирнов обращался к И. В. Сталину с вопросом: «Правильно или нет действует совет или же он искривляет линию партии и советской власти»^[357]. Крестьяне также обращались в сельский совет в случае выявления каких-либо административных проступков со стороны односельчан. Бравая ударница М. Т. Разгулова, публично уличив колхозницу Елисееву в воровстве, сразу же обратилась с просьбой о наказании последней в сельсовет, и только затем, видя бездействие представителей местной власти, она написала письмо секретарю крайкома ВКП(б) В. И. Иванову, которого просила дать «срочное распоряжение районным организациям» наказать виновных^[358]. На представление о том, что сельские советы должны осуществлять административно-милицейские функции указывает и деревенская частушка: «К сельсовету посажу зелену елочку / Прокурору заявлю не выселяйте дролечку»^[359]. Как видим, для того чтобы избежать выселения, жителю села следовало не только обратиться непосредственно к представителю советской юстиции, но и задобрить сельсовет.

Наконец следует отметить, что сельсоветы, по мнению крестьян, должны были активно заниматься разъяснительной и организационно-культурной деятельностью. В ряде крестьянских писем неудачи первых лет коллективизации объяснялись недостаточной степенью пропагандистской подготовки работников сельсоветов^[360]. В. Пушкин из деревни Назаровская Коношского района с возмущением писал в редакцию «Крестьянской газеты» о недостатках просветительской деятельности местной власти: «Колхозники требуют от сельсовета, чтобы начали культурно-массовую работу, но с/совет на это дело смотрит сквозь пальцы, председатель с/совета тов. Павликов легкомысленно относится к этому делу»^[361]. Таким образом, сельсоветы, согласно мнению крестьян, должны были выполнять многочисленные управленческие функции. Крестьяне понимали, что сельсоветы в своей деятельности вынуждены следовать некоему политическому курсу, и стало быть, должны быть ограничены в своей деятельности его рамками.

Еще больше нарицаний со стороны крестьян вызывали личные и деловые качества советских служащих. В целом эффективность сельского соваппарата оценивалась жителями деревни крайне низко. В Дмитревском сельсовете Северо-Двинского округа в 1929 году на одном из деревенских собраний некий крестьянин Рогачев публично высказывал свое недовольство: «У нас еще в учреждениях много волокиты, проверка исполнения [решений. — Н. К.] отсутствует, исполнительные листы не заполняются по году»^[362]. Сходную мысль высказывал в своем письме М. И. Калинину житель Кубино-Озерского района А. Талалов. Он писал: «…надо прямо сказать, что у нас в сельсовете не советская власть, а бюрократизм, головотяпство»^[363]. Впрочем, следует отметить, что головотяпами крестьяне называли не только работников сельсоветов, но и чиновников всех прочих уровней вертикали власти и даже советских вождей, поэтому бюрократизм в представлениях крестьян, вероятно, считался чертой имплицитно присущей власти как таковой. Однако в отличие от своих вышестоящих коллег служащие сельсоветов всегда находились на виду у жителей села. В силу «прозрачности» мира деревни их отрицательные качества стали притчей во языцех в деревне.

Сравнительно часто в крестьянских «письмах во власть» встречаются жалобы на грубость и административные методы работы сельсовета^[364]. Интересны также сведения, содержащиеся в протоколах комиссий по чистке соваппарата 1930 года, поскольку в отличие от писем крестьян они менее тенденциозны в данном вопросе. Так, при обсуждении деятельности председателя Карпогорского сельсовета Л. А. Обросова, проходившей в его же присутствии, местные жители давали методам его работы следующие оценки: «т. Соснин: т. Обросов не сумел организовать работы, работа сельсовета была запущена предшественниками. Опыта работы у него нет. В работе энергичен пока его не собьют не дадут другой директивы… Грубость и отмахивание от некоторых вопросов есть. Работа сельсовета страдает, не от злова умысла, а от малой развитости его… т. Фокин. Не возражаю в заслугах, но нет гибкости у него той, которая должна быть в настоящее время. Заменить его нужно, работать в сельсовете он не может, его можно использовать в работе на одной линии»^[365]. Таким образом, отсутствие такта и грубость также оценивались крестьянами как факторы, препятствующие эффективной деятельности данного института власти.