Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина

Ознакомительный фрагментехать никто больше не вызвался". Такое предположение невольно приходило на ум, ведь посольство из Тырговиште озиралось так, будто оказалось посреди волчьей стаи. И всё же приехавшие могли считаться смельчаками.

Вызывало уважение и то обстоятельство, что пятнадцать человек заставили остановиться всё турецкое войско. Конечно, они не прямо заставили, но посланцев требовалось принять, а это не подобает делать на ходу.

Предводитель войска Караджа-бей выслушал их, по-прежнему оставаясь в своих носилках. Теперь эти носилки стояли на земле, а тот, кто в них находился, сидел, как султан на троне, скрестив ноги среди подушек. Владу принесли раскладной стул и поставили на траве немного в стороне справа, чтобы будущий румынский князь тоже слушал.

Посланцы говорили только по-румынски. Караджа-бей не понимал румынскую речь, поэтому рядом с ним кроме многочисленных военачальников, стражи и слуг находился толмач, переводивший на турецкий. Влад турецкую речь понимал, как и румынскую, из-за чего невольно выслушивал всё дважды.

— Кто вас прислал? — спросил Караджа-бей, и четыре главных посланца ответили, что они полномочны говорить от имени всех горожан Тырговиште.

Услышав это, Влад чуть не вскочил. Беседа только началась, а уже стало ясно самое главное. Посланцев отправил не Владислав, а простые "горожане". Значит, Владислава в Тырговиште нет! А где он? Где он мог находиться в то время, когда его столица вот-вот грозила оказаться захваченной!?

Об этом же спросил посланцев и Караджа-бей, на что было отвечено — Владислав сейчас за горами, в венгерских землях, то есть в Трансильвании, а когда же вернётся, никому не ведомо.

"Значит, сбежал! Трусливо сбежал! — промелькнула мысль у Влада. — Ты всё боялся драться с Владиславом, а он сам тебя боится!" Конечно, юнец тут же себе возразил, что этот трус испугался не девятнадцатилетнего противника, а большую турецкую армию, но произошедшее всё равно казалось удивительным. Получалось, что мужества у Владислава куда меньше, чем у самого Влада, ведь трус сбежал уже дважды.

Предыдущее бегство случилось чуть более десяти дней назад, на Косовом поле в сербских землях. Там состоялось сражение между турками и объединённой христианской армией, которую возглавлял Янош Гуньяди, а Владислав находился при Яноше.

Влад и тогда надеялся встретиться с Владиславом лицом к лицу — встать в турецкие ряды, участвовать в битве и, улучив момент, добраться до своего врага, схватиться в смертельном поединке — но не пришлось. Юнец даже обратился к султану Мурату, самолично повелевавшему турецкой армией в той битве:

— Я прошу позволения взять в руки меч и проявить отвагу, — однако в ответ прозвучало короткое и строе "нет".

Турецкому правителю явно докучала эта просьба, и потому Влад не мог попросить снова. Он вынужденно остался в султанском шатре, надеясь, что Владислав доживёт до конца сражения и попадёт в плен, ведь тогда Мурат мог бы оказать неугомонному девятнадцатилетнему юнцу милость и позволить "поиграть с пленником".

А возможно, оказался бы пленён и Янош Гуньяди. Сразиться с ним один на один Влада тоже тянуло. Юнец ясно представлял себе этот поединок и почти не думал то том, что сражение может окончиться не в пользу турок. Их победа казалась предрешённой — само место боя располагало к победе!

* * *

Косово поле в переводе означает "дроздовое поле", но по-сербски название вмещало больше смысла, потому что, говоря "кос", сербы чаще всего подразумевали чёрного дрозда. Когда-то здесь и впрямь можно было увидеть множество небольших чёрных птиц, которые прыгали по земле, неизменно держа хвосты приподнятыми.

Дрозды шли вслед за пахарями, из развороченной почвы выхватывая дождевых червей, любимую свою пищу, а также — жуков и букашек, но это осталось в далёком прошлом. К тому времени, когда Влад оказался на Косовом поле, пернатых собирателей там почти не осталось. Они переселились туда, где кормят лучше, потому что на Косовом поле уже никто не пахал — разве что на самых окраинах. Серёдку не трогали, потому что более полувека назад там случилось большое сражение, в земле осталось много костей, и люди боялись тревожить мёртвых.

В той битве полувековой давности сошлись сербское войско с войском турецким, и турки победили. Сербы не уставали оплакивать своё поражение, но Влад, оказавшись в Косово и зная эту историю, всё равно хотел, чтобы турки победили ещё раз, и вот в соответствии с его чаяниями всё повторилось — турки снова разбили христианское войско на том же месте. Султан Мурат, прямой потомок прежнего султана-победителя, не посрамил честь своего предка.

За битвой на Косовом поле Влад наблюдал с большим воодушевлением, ведь она стала итогом войны, которую начал разгневанный султан, получивший "в подарок" от Яноша Гуньяди голову Владова отца.

Сражение началась в четверг, и Влад, помнится, спросил своего слугу Войку, раз уж тот по рождению серб:

— Чем по вашим поверьям хорошо заниматься в четверг?

— По нашим поверьям? — не понял Войко.

— Каждый народ придумывает свои поверья о том, что хорошо делать в тот или иной день, — сказал Влад. — Эти поверья ещё называются приметами. И они появляются не просто так. Сейчас мы на твоей земле, поэтому я хочу знать здешние поверья. Хорошо ли сегодня биться с врагом?

— Прежняя Косовская битва была во вторник, — заметил серб. — Вот поистине плохой день! По приметам моего народа во вторник лучше ничего не начинать, чтобы не навлечь на себя беду.

— Но сегодня-то четверг, — не отставал Влад. — Хорошо ли начинать битву сегодня?

— Четверг — хороший день, — ответил Войко.

— А для кого он хорош? — продолжал спрашивать Влад. — Он хорош для христиан? Если для них этот день благоприятен, значит, для султана неудачен?

— Я не знаю, — признался слуга.

— Значит, удача будет на стороне султана! — решил Влад. — Ведь это Мурат начинает дело. А треклятый Янош, который возглавляет крестоносцев, лишь принимает битву, ему навязанную.

Вопреки расчётам Влада четверг оказался более благоприятным для крестоносцев, чем для турков. Янош атаковал турецкое войско, причинив весьма значительный урон, а на следующий день сумел пробиться почти до самого центра, где стоял султанский шатёр.

Влад находившийся в шатре, просил позволения у султана отлучиться, чтобы выйти наружу и посмотреть, что там делается, но султан снова ответил "нет", и это прозвучало ещё строже, чем прежде. Девятнадцатилетнему юнцу ничего не оставалось кроме как стоять на месте и продолжать смотреть на шашечные фишки, расставленные на карте перед Муратом и показывавшие положение войск. Белыми обозначались турки, а чёрными —