Королевский библиотекарь - Дейзи Вуд

– Спасибо. И вам.

Софи отчаянно искала в памяти хоть какое-то связывающее их событие.

– Помнишь, как мы залезли на дерево в парке и застряли, а твой брат уговаривал нас спуститься?

– Конечно. Как я могла забыть? – Юдит улыбнулась, но ее губы дрожали. Поддавшись порыву, Софи ее обняла.

Юдит отстранилась и поспешно высвободилась из объятий.

– Уезжай из Вены как можно скорее, – прошептала она на ухо Софи. – Нам нельзя здесь оставаться.

* * *

На следующий день Адольф Гитлер выступил с речью с балкона дворца Хофбург перед сотнями тысяч горожан, собравшимися на площади Героев. Он объявил, что теперь Австрия является частью германского рейха. Все Клейны остались дома (школы по-прежнему были закрыты), и только Ингрид, несмотря на риск, решила возобновить работу своего магазина вместо того, чтобы сидеть и хандрить в квартире. Радиоприемник транслировал сплошные нацистские гимны, поэтому девочки и отец сидели в тишине, читая или погружаясь в свои мысли.

Позже вечером, когда Ханна уже легла спать, а Софи мыла после ужина посуду, она сказала матери:

– Я считаю, что нам стоит держаться вместе. Ты умеешь готовить, папа умеет водить машину, мы говорим по-английски – наверняка кто-нибудь согласится взять нас на работу, а Ханна продолжит ходить в школу. Если мы найдем работу в Англии, то сможем получить визы.

Ингрид отложила чайное полотенце.

– Вчетвером нам найти работу будет гораздо труднее, а времени терять нельзя. Вы, девочки, в приоритете. Не беспокойтесь о нас с папой: он будет тихо сидеть дома, а я буду управлять магазином – никто нас не побеспокоит, если мы затаимся. А потом, возможно, мы последуем за вами. Так будет лучше, обещаю. Ты быстро найдешь работу в английской или американской библиотеке, а Ханна пусть ходит в школу. Ты же в состоянии за ней присмотреть? Я знаю, что прошу слишком многого.

– Да, это так, – ошеломленно ответила Софи. Простиравшееся перед ней будущее менялось каждый день. В шестнадцать лет она окончила школу и с тех пор работала в местной библиотеке, изучая основы каталогизации и комплектования фондов, а отец по вечерам и выходным обучал ее тонким принципам кураторства. Отто был хранителем и куратором в великолепной Венской национальной библиотеке, и Софи твердо решила когда-нибудь и сама устроиться туда на работу. Ей нравилась спокойная регулярность библиотечного дела; каждая книга – это сокровищница опыта или информации, которую следует классифицировать, пометить и убрать на ее законное место. Она не могла придумать ничего более волшебного, чем проводить дни в окружении историй.

– Ты такая умница, Софи, – молвила Ингрид, явно желая, чтобы ее дочь не усложняла и без того непростую ситуацию. – Ты способна на все, если приложишь усилия.

* * *

Следующие несколько недель Софи каждый миг думала лишь об одном – о побеге. Она разместила объявления в двух британских газетах, а помимо этого каждый день писала письма незнакомым людям и стояла в бесконечных очередях в разные учреждения, пытаясь выяснить, какие документы необходимы для выезда из страны. Она узнала, что требовалось много денег, чтобы заплатить австрийским властям, а также нужны были средства с собой. Поэтому они с матерью решили продать по возможности все семейные драгоценности и мебель. По молчаливому согласию, с Отто они советоваться не стали: главой семьи он больше не являлся. Ханне они тоже ничего не сказали, чтобы не тревожить ее раньше времени, но каждый вечер после ужина Софи и ее мать возбужденно перешептывались.

– Вы с папой могли бы поехать с нами за границу, – снова начала умолять Софи. – Давайте хотя бы попробуем!

Фрау Клейн лишь покачала головой.

– Твой отец не сможет начать все сначала, только не в таком состоянии. А я его не оставлю. Он хороший человек, и я ему нужна.

«Но ты и нам нужна», – подумала Софи, хотя и понимала, что это было нечестно. Ее родители были преданы друг другу. Раньше, когда ее отец так наслаждался работой в библиотеке, мама только открыла кондитерскую, а Ханна была очаровательной кудрявой малышкой, их квартира была наполнена солнцем и смехом. Теперь здесь стало темно и мрачно, а Отто Клейн превратился в угрюмого незнакомца, облаченного в одежду ее отца.

– Пойми, – настаивала ее мать, – я – единственная папина защита. Если я уеду, они сразу его арестуют. Пока я здесь, он в безопасности. – С тех пор как в Вену вошли немцы, Ингрид изменилась. Она всегда была практичной и трудолюбивой, но теперь в ее глазах появилась твердость, а в голосе – нотки решимости, которых Софи прежде не слышала. – А теперь я займусь делом, – заявила она и надела фартук. – Мне нужно испечь торт для Ханны.

Через пару дней Ханне должно было исполниться девять лет. Никто из них и не предполагал, что день ее рождения станет поворотным пунктом в истории их семьи. Что этот день окажется настолько ужасным, что будет преследовать Софи до конца ее жизни.

Глава третья

Филадельфия, декабрь 2021 года

Лейси стояла на перекрестке и ждала, когда на светофоре загорится зеленый свет. Она притоптывала, чтобы ускорить кровообращение, и перекладывала продукты из одной руки в другую. Ее дом уже был виден отсюда, и это обнадеживало: еще пять минут – и она будет там. Она отшатнулась назад, увернувшись от брызг слякоти из-под колес проезжающей машины, и наткнулась на женщину, которая прорычала какое-то невнятное ругательство. Лейси извинилась и прижала к груди пакеты с продуктами, хотя могла бы сказать: «Почему вы стоите так близко?» Почему и в магазине, и на тротуаре – да и вообще во всей Филадельфии – все стремились подойти к ней вплотную со своими микробами, запахами и враждебными взглядами? Особенно те, кто не носил маску и, скорее всего, не сделал себе прививку? Она свернула в переулок, где было не так много людей, и на несколько минут потеряла из виду свой дом. Но это было не страшно: она знала, что он по-прежнему там.

Чтобы успокоиться, она представляла, как введет код домофона, откроет дверь в подъезд, пройдет пятнадцать шагов через вестибюль, мимо надоевших растений в горшках, поднимется по трем лестничным пролетам в свою квартиру (лифтом она больше не пользовалась), откроет ключом дверь и бросит сумки в прихожей. Осталось совсем чуть-чуть. Через дорогу и по тротуару, аккуратно обойти злобную собаку на длинном поводке, хозяин которой не обращал на нее внимания, и курьера, промчавшегося мимо на велосипеде, а затем свернуть за угол – и перед ней снова возникнет ее дом. Вдыхая на