Чёрный викинг - Бергсвейн Биргиссон

правдивы они или нет, главное, чтобы в них был смысл. Можно предположить, что в многочисленных имениях Гейрмунда в Исландии было несколько сотен ирландских рабов. Когда ресурсы постепенно начали иссякать, многие из них оказались на землях у фьорда Брейдафьёрд к северу от Хортнстрандира, которые изначально занял Гейрмунд. Как правило, рабы прибывали из более тёплых мест, и им наверняка приходилось нелегко в суровых северных условиях. Поэтому вполне вероятно, что кто-то из них попытался сбежать — большинство историй о рабах в древнескандинавских источниках повествуют о побегах от господ. Значит, сказание об Ирландском острове могло появиться когда угодно в более поздние времена. Может быть, кто-то из рабов Гейрмунда окончил свои дни на Ирландском острове. А может, и нет.

Какой-то человек из былых времён соединил информацию о Гейрмунде Чёрная Кожа из старинных текстов с географическим названием из своей местности, чтобы одно объяснило другое. Сказание стало попыткой сохранить память о загадочном Гейрмунде Чёрная Кожа, приблизить его, сохранить память о его удивительных предприятиях на берегу Северного Ледовитого океана и подчеркнуть его статус крупного и порой безжалостного рабовладельца.

* * *

Это книга о человеке, который жил 1100 лет назад. О его жизни сохранилась лишь отрывочная информация, которая не содержит никаких деталей, способных превратить имя из прошлого в живого человека. Источники не сообщают нам ничего о личности Гейрмунда Чёрная Кожа. Улыбался ли он от уха до уха, обнажая истёртые зубы, был он беспощаден или справедлив по отношению к своим людям, относился ли он к жизни с юмором, улыбался ли, испытывая по очереди то злобу, то страх, стоя у руля во время шторма, произносил ли величавые тосты во время попоек, не хромал ли он, были ли у него шрамы, плакал ли он когда-нибудь, держал ли он всю боль в себе или выплёскивал на своих близких?

Мы понятия не имеем.

Проследить жизнь викинга, жившего тридцать поколений назад, от колыбели до могилы, далеко не простая задача. Гейрмунд — это тень, голос из мрака, разделяющего доисторические времена с новыми, и вопросов у нас больше, чем ответов. Гейрмунда надо выудить из Мировой Бездны.

Возможно ли оживить тень так, чтобы хоть у кого-нибудь появилось желание прочитать о ней? Сможет ли читатель выдержать историю, в которой рассказчик сам порой бродит во мраке, как Данте в аду?

Я часто размышлял над тем, что заставляло меня, когда я писал один набросок за другим, комкал их, швырял в стену и говорил сам себе: это НЕВОЗМОЖНО! — что заставляло меня упрямо двигаться вперёд, ворча, как трёнды после попытки введения христианства Хаконом Добрым[2]. Я думал, что, наверное, можно ещё глубже копнуть здесь, чуть больше там, хотя в глубине души понимал, что ни одна моя находка не станет событием.

Временами работа над этой книгой напоминала мне историю о старом шкипере, о родственнике, ведущем, как и я, свою родословную от штурманов и капитанов, которые не склоняются ни перед какими препятствиями. Когда случилась эта история, он был уже далеко не молод и владел рыболовным ботом, команда которого состояла из двух-трёх человек. Море охвачено туманом. Он стоит у штурвала с толстыми очками на носу, остальные члены экипажа на форштевне. Они говорят, сперва тихо и немного застенчиво, что вроде бы прямо по курсу находится скала, потом их голоса звучат громче: он правит прямо на скалу! Надо срочно дать задний ход! А мой старый родственник кричит им в ответ голосом, в два раза громче их всех: «Не должно здесь быть никакой скалы! Я, чёрт возьми, не вижу никакой скалы!»

И тут он врезается прямо в неё.

* * *

Итак, я пишу книгу о моём прапрадедушке в 26 колене. Давайте задумаемся о наших собственных жизнях: возможно, мы знали своих бабушек и дедушек и от них слышали какие-то истории о наших прадедах и даже, может быть, кое-что о наших прапрадедах. Мой дедушка часто рассказывал историю о том, как был зачат мой прадед. Прапрадед, на тот момент проживавший на северо-западе Исландии, молодой человек лет двадцати, должен был доставить посылку на хутор, расположенный через два фьорда к северу, на Страндир на Западных фьордах. Он постучал в дверь, но все ушли на сенокос, кроме одной женщины тридцати восьми лет. К тому времени она уже дважды овдовела, родила четырёх детей и всех потеряла. Она лишилась всего. Но, возможно, она заметила живой блеск в глазах молодого посыльного, вспомнила былые деньки, может, ещё не всё потеряно? Она пригласила его в дом, сварила ему кровяную колбаску. Он и впрямь может немного передохнуть, прежде чем отправляться в обратную дорогу по горным пустошам….

Спустя девять месяцев на свет появился мой прадед, или, как говаривал дед: наша жизнь и наша судьба порой зависят от одной-единственной кровяной колбаски. Про прапрадеда известно очень мало, он не хотел признавать прадеда своим сыном до тех пор, пока не стал преуспевающим моряком и не обзавёлся большим хозяйством и семьёй. Прапрапрадед по этой линии работал шкипером и лоцманом во фьорде Брейдафьёрд, он спас экипаж датской шхуны от гибели и получил за это награду в Копенгагене. Он перевернул корпус старого судна и прорезал в нём дверь, чтобы бедняки могли найти там пристанище во время холодов и голода. Это произошло в то же время, когда мои предки на Страндире рылись в помойке в поисках выброшенных несколько лет назад башмаков. Они искали подмётки, чтобы поджарить их на огне, вот до какой степени они оголодали.

И были люди, от которых происходила моя прабабушка. Они жили на Скардсстрёнде (где обосновался Гейрмунд Чёрная Кожа). Они были настолько косолапы, что, глядя на их следы на снегу или в грязи, невозможно было определить, в какую сторону они двигались. Глубже копнуть невозможно. Говорят, через сто лет всё забывается, а через сто пятьдесят зарастает мхом. Но это, во всяком случае, моя семья. Если я стану цепляться за оставленные тени, я скоро окажусь во мраке. Для дальнейших поисков следует прибегнуть к письменным источникам, к бесконечно малому числу церковных и родовых книг, которые, например, рассказывают, что прапрапрапрадедушка Гвюдбранд пропал во время бурана на плато Трётлатунгухейди и «был найден следующей весной», его отец, священник и врач Хьяульмар «любил пиво и женщин, как и многие в его роду (!)», его дед Халльдоур был «нетерпеливым выпивохой», в свою очередь, его отец Палл «священник, который возглавил охоту на ведьм в 1600-х годах», и далее мы доходим до управляющих