Разведка. «Нелегалы» наоборот - Бернард О'Коннор

Нашу первую личную встречу я назначил Сергею осенью 2017 г. в моей, на первый взгляд, заурядной английской деревне Темпсфорд в том самом графстве Бедфордшир. Ну, что у нас там? Центральная улица. На ней – отделение Королевской почты и паб. Рядом с пабом – классическая красная телефонная будка. Ну, ещё, конечно, старинный, но, в принципе, привычный для Англии храм Святого Петра. Построен он на месте, где церковь стояла еще с Х века. Но и это для Англии – эка невидаль. С богатой историей у нас всё в порядке.

И всё же наша деревня – особенная.

Ещё у нас там – памятник взлетавшим с теперь уже давно закрытой авиабазы женщинам-разведчицам. А на этом памятнике (который, между прочим, открывал сам принц Чарльз, наследник престола) – имя не только «Елены Никитиной». Там ещё несколько русских имен.

Теперь уже много лет назад, когда я переехал в эту часть Англии, я понял для себя, что с этой местностью связана какая-то недосказанность, тайна. Теперь-то я тому же Сергею могу объяснить, что лысая вершина местного холма – из-за того, что как раз во Вторую мировую войну там срубили деревья, которые мешали гарантированным приземлениям самолётов. Но каких самолётов? Когда я сюда ещё только переехал и стал копаться в истории этого края, то сначала «уперся в стенку»: даже в 1990-е гг. местные старожилы ссылались на то, что в годы Второй мировой подписали документы о неразглашении и ничего мне рассказать не могут.

Авторы у мемориала девушкам-разведчицам в английском графстве Бедфордшир

Потом, когда британский парламент в Вестминстере принял Акт о свободе информации, стало проще. Из рассекреченных документов я узнал подробности того, как здесь работал аэродром, с которого взлетали самолёты, на борту которых находились диверсанты, подготовленные SOE. Кстати, то были не только британцы, но и американцы, французы, канадцы, поляки. Но ещё, как выяснилось, – и советские разведчики. В итоге я опубликовал целую серию книг, на одну из которых и наткнулся Сергей, когда готовил для своей телепрограммы специальный репортаж к юбилею со для рождения начальника советской разведки времен Второй мировой войны.

Но уже при нашей первой встрече Сергей меня, как говорят в России, огорошил. Даже бегло просмотрев имевшиеся у меня документы из британских Национальных архивов, он, как мне показалось тогда, как-то даже слишком самоуверенно сказал: «Если эти люди и были присланы в Британию советской разведкой, то рекрутированы они были из Коммунистического Интернационала».

В принципе, ссылки на Коминтерн можно найти и в рассекреченных британских материалах. Например, когда после войны в британских спецслужбах стали проводить ревизию сделанного (и опечалились, что могли своими руками отправить на континент советских агентов, которые теперь уже работали против не Германии, а Запада вообще), то не кто-нибудь, а Ким Филби писал: «Сам по себе материал не особенно интересен, но его анализ доказывает, что во время войны в НКВД работали в тесном сотрудничестве с распущенным Коминтерном»^[17]. Минимум во второй части этого предложения Филби написал своим британским коллегам правду. И всё-таки, насколько я понимаю, даже Сергей не мог предполагать, сколько всего нового об участниках операции «Ледоруб» вскроют фонды РГАСПИ, в которых хранятся материалы Третьего Интернационала.

В нашу первую встречу Сергей меня, конечно, и «уколол», указав на ошибку, допущенную и мной, и упомянутым выше Доналом О’Салливаном. Дело в том, что мы оба опубликовали фотографию присланного в Британию из Москвы Франца Лёшля («Всеволода Трусевича»), сопроводив её пояснениями, что он облачён в советскую форму^[18]. Нам-то, на Западе, кажется, что если на довоенной фуражке звезда, значит – Советский Союз. Сергей сразу сказал, что форма – не советская, а ещё какая-то. По ходу наших совместных изысканий обнаружилось, что – республиканская испанская.

«Всеволод Трусевич»/Франц Лёшль в испанской республиканской форме

В то же время уже я был немало опечален, когда Сергей познакомил меня с некоторыми весьма разрозненными, но всё-таки имевшимися публикациями о сотрудничестве НКВД и SOE в России. Например, книга Александра Колпакиди и Александра Севера «Разведка в Великой Отечественной войне». Заголовок главы об англо-советских контактах – «Москва и Лондон: неудачное сотрудничество» (курсив мой. – Б. О’К.). При этом делается такой вывод авторами, позволяющими себе, например, такое описание: «В конце ноября 1941 года были подготовлены первые двое агентов. Вот только достичь реальных результатов не удалось»^[19]. Во-первых, в ноябре 1941 г. в Британию прибыли не двое, а трое человек из СССР. Во-вторых… Про это – в основной части нашей книги.

На основании такого даже самого стартового перекрёстного сравнения и родилась идея перепроверить и друг у друга, и других авторов, обогатив сведения тем новым, что, судя по всему, могло открыться в российских архивах.

Для начала я передал Сергею копии документов о пяти девушках-участницах операции «Ледоруб».

Буквально через неделю Сергей написал мне уже из Москвы. Из пяти имён в архиве Коминтерна обнаружились три, и по всем трём выяснились детали, которые не были известны на Западе. Ещё через несколько месяцев работы совпадение было полным: пять из пяти. Тогда я передал моему российскому соавтору и остальные имевшиеся у меня документы из TNA, а сам приступил к дополнительному перекрестному изучению западных источников, пытаясь ответить на новые вопросы, возникшие после изучения Сергеем документов в России.