Сковать боем! Советские асы против Люфтваффе - Эмир-Усеин Чалбаш

Все же наша идея начала осуществляться. Из Москвы поступила срочная команда: «Немедленно восстановить отобранную группу, два дня на подготовку и вылетать на фронт по намеченному плану». Наконец-то дождались! Восемь экипажей на Ла-5 и четыре на Як-9т готовы к перелету. Хотя я работал в школе на «яках», но на фронт решил лететь на полюбившемся мне самолете Ла-5, «лавочкину» я не изменил.

20 мая 1944 года наша группа вылетела из Москвы на фронт в распоряжение 17 ВА. Первая посадка в Харькове. Бензином нас заправили быстро, но масла не оказалось и неизвестно когда будет. Придется ждать, видимо, не день и не два. Пользуясь свободным временем, решил разыскать своего брата, с которым мы не виделись с 1939 года. Он тоже был на войне в бронетанковых войсках, а в настоящее время должен был находиться в Харькове, это я знал из письма сестры, после освобождения Крыма, которая и сообщила мне его адрес. Разыскал часть, где служит брат, но его там не оказалось, улетел в Крым. На всякий случай оставил дежурному свой адрес в гостинице и попросил, если появится, то пусть меня разыщет. Поздно вечером в этот же день встреча состоялась. Пригласил я к себе подполковника К. Орлова и капитана Вовка. Несмотря на поздний час, он нас ждал, и стол был накрыт. Встреча, радость, вопросы, воспоминания – как и бывает при таких встречах. Так незаметно и прошла ночь, только к утру расположились отдыхать. Только теперь он рассказал мне о выселении нашего народа, он его в родном селе уже не застал. На вопросе о депортации я подробно остановлюсь в отдельной главе.

Пять дней нам пришлось ждать заправку самолетов маслом. И только 25 мая вылетели из Харькова направлением на Кировоград. При перелете нашей группы из Харькова в Кировоград произошел один эпизод с артиллеристом-зенитчиком.

Накануне отлета, когда вечером организовали прощальный ужин у моего брата Сейт Халиля, то на этом ужине присутствовали представители различных родов войск: летчики, танкисты, артиллеристы, пехотинцы (летчики – мои друзья, а остальные – друзья брата, он сам в свое время окончил Академию бронетанковых войск). Во время знакомства за чашкой чая выяснилось, что один старший лейтенант артиллерист-зенитчик тоже добирался на фронт в свою часть после отпуска, и его маршрут совпал с нашим маршрутом. Кто-то из товарищей в шутку ему сказал:

– Чего тебе мучаться по дорогам, попроси авиацию, и они тебя мигом доставят на место.

(Почему я подчеркиваю, что он сказал шутя – ведь они все знают, что наши истребители одноместные и пассажиров брать не могут).

– Да я бы с удовольствием, но у них же мест нет, – отвечает зенитчик.

– Как мест нет? Если согласен перенести некоторое неудобство – залезай в фюзеляж, довезем тебя, – отвечаю ему, ведь я уже имел опыт, как помнит читатель, перевозил однажды девушку в фюзеляже на фронте.

– Я согласен на любые условия, только возьмите, – просит зенитчик.

– Я возьму, если разрешит командир группы, – ответил я. Подполковник Орлов улыбается и говорит:

– Куда же вы с такой фигурой в фюзеляж залезете, вы и в люк не пролезете.

– Товарищ подполковник! Я пролезу и согласен сидеть как угодно, разрешите? – просит он. Только одно его желание лететь на военном истребителе в фюзеляже свидетельствует о его смелости, мужестве. Из уважения надо брать.

– Я не возражаю, бери, если хочешь, – говорит мне Орлов. После этого у нас с зенитчиком-артиллеристом начинается такой разговор:

– А вы не боитесь вообще летать, зенитчик?

– Что вы, мне-то бояться?! Я могу сколько угодно летать.

– А если вас укачает?

– Да я здоровый, как бык, никакая качка меня не возьмет. – Он действительно дышит здоровьем, молодой, атлетического сложения, высокого роста. Но я-то знаю по опыту, что любого человека с отличным здоровьем можно укачать в воздухе. На это я даю стопроцентную гарантию. В свое время я укачал безукоризненно здорового летчика-истребителя своей эскадрильи. Это тоже был спорный вопрос. Его надо было решить и на деле доказать, убедить в ошибочности суждения некоторых летчиков. Летчик-истребитель, когда сам пилотирует, не укачается, если он здоров, но вот когда он не пилотирует, а сидит в качестве пассажира, его можно укачать запросто, особенно за облаками. Такие облака бывают обычно весной, их верхний край неровный, местами они возвышаются, как большие горы с ущельями. Вот однажды и пришлось мне убедить на деле молодого здорового летчика-истребителя Василия Лисицына. Вася Буслай звали его летчики за его фигуру и рост. Я его укачал, и он признал, что здоровье – еще не все.

– Ну, хорошо, – говорю зенитчику, – я вас беру, только с одним условием: если вам станет плохо, затошнит, имейте в виду – фюзеляж не пачкать, там убирать не так просто. Согласны вы на это условие?

– Я согласен, но заранее гарантирую, мне плохо не будет. Я даже могу при всех поспорить с вами, на что хотите.

Ну, думаю, друг, если ты еще спорить собираешься, тогда сто процентов, что ты проиграл, если дело доходит до спора, я тебя обязательно укачаю.

– Ну что же, раз так громко объявлено при всем честном народе, то мне просто неудобно не принять вызов. Спорим, что вы укачаетесь?

– Спорим, ничего со мной не будет.

– Условие спора пусть определяют товарищи, – обращаюсь я ко всем.

Кто-то предложил: кто проспорит – ставит два литра спирта в Кировограде, второй предлагает, пусть летчики сами ставят условие спора. Я абсолютно уверен, что зенитчик проиграет, не хочется его особенно наказывать и обременять крупным проигрышем, и поэтому прошу ограничиться двумя литрами спирта. Договорились, ударили по рукам и с этим делом покончили. Разошлись на отдых.

Рано утром 25 мая приехали на аэродром, а старший лейтенант зенитчик уже там. Увидев меня, подбежал, поздоровался и, улыбаясь, говорит следующее:

– Товарищ капитан! Если вы проиграете, не огорчайтесь, вы ничего ставить не будете. А то неудобно получится, вы меня привезете, да еще спирт будете ставить. Несправедливо это получится.