Ошибка генерала Жукова - Илья Мощанский

Если в Ржевско-Сычевской наступательной операции правого крыла Западного фронта командование фронта и армий улучшило управление войсками, вынеся свои командные пункты к участкам прорыва, то управление в соединениях и частях и взаимодействие с авиацией, главным образом из-за технического несовершенства средств связи, оставляло желать лучшего.

Большим недостатком в управлении войсками фронта и армий было слабо организованное и часто нарушавшееся взаимодействие подвижных групп со стрелковыми войсками, наземных войск с авиацией, стрелковых и танковых соединений с артиллерией в ходе наступления. Операция показала, что для безотказного управления войсками и лучшей организации взаимодействия в бою в штабах соединений и частей надо иметь легковые машины-вездеходы и более совершенные радиостанции, смонтированные на машинах повышенной проходимости.

Наряду с вышеуказанными недочетами необходимо отметить обстоятельства объективного порядка, крайне осложнившие ведение боевых действий нашими войсками. Как уже указывалось выше, в результате длительных проливных дождей и без того местами топкая местность превратилась почти в сплошное болото, дороги стали непроходимыми, а небольшие речки — серьезными препятствиями. Все это резко затруднило боевое применение артиллерии, бронетанковых и механизированных соединений, а также снабжение войск. Достигнутый в первый день операции успех не мог быть своевременно развит вводом в прорыв подвижных групп армий и фронта, так как входившие в их состав соединения из-за плохих дорог запоздали с выходом на рубежи ввода. С продвижением стрелковых соединений вперед артиллерия отставала и не могла эффективно поддерживать боевые действия пехоты. Размокшие дороги оказались непроезжими для автотранспорта. Все это привело к ослаблению взаимодействия родов войск, резкому ухудшению снабжения их боеприпасами и горючим, частому нарушению управления войсками и как следствие к снижению темпа наступления и затуханию операции.

Как раз в период проведения «августовской операции» появился знаменитый приказ народного комиссара обороны № 227 (вошедший в историю под названием «Ни шагу назад». — Примеч. авт.) и соответствующая ему директива Ставки № 156595 по мобилизации всех сил бойцов и командиров на решение поставленных задач.

Директива Ставки № 156595 от 10 августа 1942 года была получена войсками 11.08.1942 года, в этот же день была размножена и разослана по частям и подразделениям. Содержание директивы доводили каждому военнослужащему под роспись. При каждой танковой бригаде или отдельном полку началось создание контрольно-технических комиссий, призванных определять намеренную порчу военной техники.

Например, в 8 тк в период активных боевых действий за порчу матчасти был передан материал в следственные органы на следующих лиц:

1. Помощника командира по техчасти 25 тбр капитана Гуреева. Перед началом наступления бригады он приказал заправить коробки перемены передач танков КВ не маслом «Автол-18», как это предусмотрено инструкцией, а маслом «МК-70».

2. Механика-водителя танка Т-60 31 тбр товарища Кузьменко, который с целью уклонения от участия в бою неоднократно выводил танк из строя, а 12 августа — допустил поломку вентилятора.

3. Командира танка Т-34 31 тбр младшего лейтенанта Малашова, который 16 августа проявил трусость, а башенному стрелку заявил: «Мы попали в окружение, а наш танк неисправен» и приказал механику-водителю вести танк в деревню. На самом же деле выяснилось, что танк был исправный.

4. Командира бронемашины 8-й мотострелковой бригады младшего лейтенанта Васильева, получившего задачу на разведку, но уклонившегося от ее реализации и задачу не выполнившего.

5. Механика-водителя танка Т-34 98 тбр товарища Раздобушко, который не следил за приборами, перегрел мотор, из-за чего возник пожар в танке.

Анализируя вышеприведенные данные, понятно, что большинство попавших под следствие людей совершенно к предателям не относятся. Это даже не столько трусость, сколько традиционное российское разгильдяйство и головотяпство. К тому же обусловленное обстоятельствами: думаю, другое масло было залито в коробки передач из-за отсутствия нужного, а ехать на разведку «в непролазную грязь» — это значит вообще потерять машину. Русский человек, эдакий «хитрый полураб», зная, что руководство «высечет» его за любую провинность, выбирал меньшее зло. Но и начальники «не дремали» — наказания становились все жестче и какие-то результаты это приносило.

Опыт Ржевско-Сычевской наступательной операции левого крыла Калининского и правого крыла Западного фронтов был критически освоен советскими генералами и офицерами и использован при организации и проведении последующих наступательных операций Великой Отечественной войны.

Сам Георгий Константинович Жуков уместил описание месячных кровавых боев всего на одной полосе своих тысячестраничных мемуаров, резюмировав: «Если бы в нашем распоряжении были одна-две армии», то удалось бы разгромить ржевско-вяземскую группу немецких войск, улучшив «оперативное положение на всем западном стратегическом направлении. К сожалению, эта реальная возможность Верховным Главнокомандованием была упущена». Упущена, разумеется, И. В. Сталиным.

Конечно, Верховный не до конца верно определил стратегию ведения войны на 1942 год, это его вина. Но ведь в руки наших маршалов и генералов — Тимошенко, Голикова и в меньшей степени Буденного и Малиновского — были переданы громадные силы. И все было бездарно растрачено и «профукано». Да и других опытных и талантливых военачальников уровня Г. К. Жукова у нас тогда не было. Только выдвигались на первые позиции Рокоссовский, Говоров, Ватутин, Еременко.

К тому же Западный фронт, имея в своем распоряжении немалые силы, также в августе 1942 года не смог одержать над немцами убедительной победы. А людей было потеряно ой как много — менее чем за месяц 193 683 человека. За восемь месяцев осады Севастополя мы потеряли примерно столько, сколько пало под Ржевом в августе 1942 года.