Тютчев. Тайный советник и камергер - Семен Экштут

И ты, любовь, на мой закат печальный Проглянешь вновь улыбкою прощальной[393].

Сумерки жизни нескольких современников поэта имели одну общую черту, весьма примечательную. Прощальная улыбка последней любви скрасила печальный закат Дениса Давыдова, Вяземского, Тютчева, Горчакова… Они пережили и успели воспеть сумерки дворянской культуры. Они уходили во мгле, уходили, по словам Тютчева, подобно последним картам в пасьянсе. («Приходит время, когда не в силах бываешь избавиться от чувства все возрастающего ужаса при виде, с какой быстротой одни за другими исчезают наши современники. Они уходят, как последние карты в пасьянсе»[394].) Золотой век русской поэзии закончился вместе с ними, до Серебряного было еще далеко. Для стариков, одолеваемых недугами, было мало радости смотреть на молодежь, которая интересовалась лишь насущным и полезным. Молодость свидетелей Золотого века прошла под знаком желания славы, в старости они страдали от бессонницы и мечтали лишь о сне без хлорала, но так и не смогли примириться с теми, кто думал лишь о презренной пользе и чей голос невольно сливался с жужжаньем клеветы светского общества. «Об амурах престарелого канцлера по городу ходили скабрезные рассказы»[395].

Редчайший в статской службе чин I класса по Табели о рангах, пожалованный князю Горчакову, и особенно приписка, которую неизменно делал государь в рескриптах, адресованных министру иностранных дел («искренне вас любящий и благодарный Александр»[396]), не могли не возбудить зависти света. Настойчивые слухи о предстоящем браке князя с замужней женщиной лишь подливали масла в огонь. (Следует помнить, что развод в это время был исключительно сложной, хлопотной и длительной процедурой[397].) Ситуация осложнялась еще одним, параллельным, романом Надежды Сергеевны с лицом, принадлежавшим к Российскому Императорскому Дому.

Его императорское высочество князь Николай Максимилианович Романовский, герцог Лейхтенбергский, родился 23 июля 1843 года от брака любимой дочери Николая I Марии с герцогом Максимилианом Лейхтенбергским, сыном Евгения Богарне, пасынка Наполеона I. (Герцог Николай Максимилианович был наследником богатейшего и единственного в своем роде майората, основу которого составляли не земельные владения, а великолепные бриллианты императрицы Жозефины Богарне, первой жены Наполеона.) Император Николай I очень любил своего первого внука[398], его сын Александр II не скрывал своего расположения к племяннику, а великий князь Константин Николаевич охотно с ним беседовал, разъясняя 17-летнему герцогу суть крестьянского вопроса, «чтоб вся семья могла быть заодно»[399].