Война корон - Кристиан Жак

Градоправитель заметил фараона в белой короне, сражавшегося у западных ворот. Тита с размаху метнул в него дротик, но промахнулся. В это время ворота подались с оглушительным треском, а затем разлетелись в щепки. Защитники крепости в ужасе наблюдали, как египтяне таранами вышибли все четверо ворот.

Освободители Египта ворвались в Неферуси. Тараны били без устали, сокрушая ненавистные, выстроенные захватчиками стены. Тита, сын Пепи, со всех ног бросился во дворец. Под крышей все-таки безопаснее, хотя его стражники не смогут долго сдерживать натиск врага. Что ж, придется встретить фараона с почестями. Умолять его о пощаде. В конце концов, разве Тита не несчастная жертва коварных гиксосов?

Наконец-то свершилось чудо, город освобожден! Он молился об этом богам ежедневно, желал погибели проклятым завоевателям всеми силами души. Отныне Тита — самый преданный, самый верный слуга фараона. Нужно только казнить предательницу Анат. Она одна источник всех зол и бед. Градоправитель на деле доказал, что ему можно доверять: именно он помешал злодейке сбежать и надежно запер ее. Пусть кара настигнет преступницу!

Неожиданно ему преградила путь толпа женщин, чьих детей он некогда истязал и убил.

— Пропустите! Немедленно разойдитесь!

— Ты погубил моего сына, — проговорила высокая рыжая женщина с мотыгой.

— И мою дочь, — вторила ей другая с тяжелым пестом в руках.

Женщины по очереди произносили слова обвинения.

— Дайте пройти! Лучше бы вы сражались с врагом, защищали город!

Тут они все разом набросились на него и принялись колотить чем ни попадя. Тита, сын Пепи, не ушел от возмездия.

Камос сразил не менее трех десятков врагов. Его пытался убить подлым ударом в спину начальник стражи, но у юного царя, казалось, были глаза на затылке. В Фивах его отлично обучили военному искусству.

Вдохновленные немыслимой отвагой фараона освободители Египта смели противника, причем обошлись почти без потерь. А вот защитникам города не посчастливилось: к полудню все улицы были завалены трупами. Впрочем, победа далась нелегко. Поначалу стражники ожидали подкрепления от гиксосов, но когда стало ясно, что помощь не придет, отчаяние и страх придали им храбрости. К тому же бок о бок с ними сражались многие горожане, напутанные россказнями предателя Титы о бесчеловечной жестокости повстанцев.

Яххотеп с болью в сердце смотрела на страшную картину смерти и разрушения. Если столько убитых в крошечном Неферуси, что же будет в Гермополе или в огромном Аварисе? Пасть чудовища Амт ненасытна.

Чудеса бесстрашия и расторопности проявила Кошечка. Царица назначила ее главным лекарем фиванской армии. И не зря. С помощью ведомых лишь нубийцам притираний, снадобий и отваров она облегчала страдания раненых, возвращала к жизни самых безнадежных. Все завидовали Усачу, ведь его подруга снискала славу на поле сражения наравне с мужчинами!

Горожанки привели фараона к изуродованному до неузнаваемости телу градоправителя Титы, сына Пепи.

— Пусть эту падаль сожгут, а прах развеют по ветру, — приказал Камос своим воинам.

И добавил грозно:

— Выводите всех жителей, город нужно разрушить до основания!

Передав белую корону Верхнего Египта матери, юный царь отправился в купальню. Камос омылся и переоделся в белые одежды. Нелегко будет вычистить его доспехи, пропитавшиеся кровью!

Фараон не испытывал ни радости, ни печали. Он стремился исполнить свой долг и, забыв о победе, сосредоточенно обдумывал план предстоящего сражения.

Под руководством градоправителя Эмхеба египтяне помогали уцелевшим жителям собрать скарб, чтобы покинуть обреченный город. Воины выносили из дворцовых хранилищ оружие, а из кладовых — огромные кувшины с растительным маслом, молоком, зерном и медом; выгоняли скотину. Теперь у освободительной армии достаточно провианта. Опустевший Неферуси будет сожжен дотла.

— Мы еще не обследовали покои дворца, государь, — сказал Эмхеб Камосу. — Не опасно ли тебе входить туда первым?

Но фараон в белых одеждах уже миновал крытую галерею с изящными колоннами и переступил порог.

В глубине небольшой залы, обставленной роскошно и со вкусом, он заметил запертую на засов дверь.

Юный царь отомкнул засов и вошел.

На низком кресле с эбеновыми подлокотниками сидела красивая молодая женщина. Яркие синие глаза смотрели на вошедшего испытующе.

— Ты пришел убить меня? По приказу моего мужа?

— Если твой муж — Тита, сын Пепи, знай: он больше не сможет никому приказывать.

Женщина поднялась с кресла:

— Так значит, он мертв. Есть в мире справедливость! Кто бы ты ни был, гонец, ты принес мне добрую весть. Теперь я приму с миром в сердце любую участь.

— Как ты могла жить с предателем?

Анат взглянула на юношу с глубокой печалью.

— Мне казалось, он меня любит. Но я жестоко ошибалась. Он настолько не дорожил мной, что бросил здесь умирать. И даже угрожал казнью.

— Мы сотрем Неферуси с лица земли. Все, кто сражались со мной, погибли. Ты тоже намерена бороться со мной?

В синих глазах Анат отразилось изумление.

— Так ты и есть фараон, коронованный в Фивах?

— Да. У тебя нет выбора. Или ты будешь искренне служить делу освобождения Египта, или разделишь участь его врагов.