Глеб Белозерский - Лев Демин

Больше возражений со стороны княжеской родни не последовало. Княгиня-мать высказалась в заключение:

- Чтобы молвить вам, сватушки, наше окончательное слово, мы должны увидеть жениха. Понравится ли он нам, а главное, понравится ли невесте. Если да, свадьбу сыграем после Великого поста и Пасхи.

На следующий день повторился разговор за большим столом. Уточнялись детали. Пригласили и невесту.

- Это сваты, Марьюшка, - сказала дочери княгиня. - Хочешь ли ты замуж?

Марья зарделась от смущения и ничего не ответила.

- Хотела бы жениха посмотреть, чтобы знать, кто к тебе сватается? - снова обратилась к дочери княгиня-мать.

- А он красивый? - наивно спросила Марья.

- Сваты говорят, красивый, видный. Тебя малость постарше. Давай на слово не поверим, а убедимся своими глазами.

- Коли прикажешь, матушка, готова взглянуть на жениха.

- Вот и хорошо. Привозите, сваты, к нам Федора.

На том и завершился визит. Борис возвратился в Ростов, чтобы встретить там Федора Ростиславича, рассказать ему о сватовстве. А Глеб Василькович, распрощавшись с братом, отправился вместе с женой в свой удел.

Плыть с Белоозера против течения по Волге и Шексне было трудно, тем более что встречный ветер был резким, порывистым. На поверхности воды вздымались гребни волн. Гребцы, налегая на весла, быстро уставали и вынуждены были часто менять друг друга. С продвижением на север пожелтевших деревьев, еще не сбросивших листву, становилось меньше. Только ели по-прежнему зеленели яркой хвоей.

У встреченного прибрежного села Глеб дал команду подойти к берегу и бросить якорь.

- Отдыхаем, - сказал он спутникам, те поспешили разжечь костры, чтобы согреться у огня.

Глеб припомнил это село, в нем ему довелось бывать, объезжая пределы княжества. Это был волостной центр с церковью и двумя десятками изб. Среди них выделялись два дома, украшенные резными наличниками и крыльцами-гульбищами. Один принадлежал местному тиуну, другой священнику.

Глеб Василькович выбрал дом священника, окруженный хозяйственными постройками, и отправился туда, сопровождаемый княгиней Феодорой и Григорием Меркурьевым. Священник, плотный невысокий человек средних лет с клинообразной бородкой, встретил князя и его спутников, шумно высказывая свой восторг.

- Батюшка, Глеб Василькович… Радость-то какую великую нам принес. Порадовал и утешение принес в бедах наших.

- Какой я тебе батюшка, - остановил его Глеб. - Ты сам батюшка.

- Вестимо… Для прихожан я батюшка.

- Дозволь погреться у тебя. Погода…

- Осчастливь нас, княже.

В доме священника было тепло, в печи потрескивали березовые плахи. В отличие от курных крестьянских изб, его жилище отапливалось печью с дымоходом. Когда Глеб и его спутники вошли, дом был наполнен невообразимым гвалтом. Его создавала куча ребятишек разных возрастов.

- Цыц, злыдни. Сгиньте, - прикрикнул священник. Детвора попряталась за занавеску и притихла.

- Прошу, гости дорогие, к столу, - сказал, суетясь, священник. Не взыщите, коли что не так. Богатыми закусками угостить не смогу. С такой оравой живем скромно. Да и приход наш не из богатых. А молочка горячего предложу. Попейте с дороги. И медку. У меня своя пасека.

- От горячего молока с медком не откажемся, - ответил Глеб. - Давно ли служишь на приходе, отец… как тебя.

- Зосима. Зосимой нарекли. А приход я получил не слишком давно. Я ведь приказчиком у купца служил. Много странствовал с товарами по поручению хозяина: и в Новгород, и в Вологду, и в Устюг ходил. А в зимнее время, когда дальние мои хождения прекращались, пел на клиросе. Бывало, старого причетника подменял, когда тот хворал. В грамоте-то я был горазд. Какой же приказчик неграмотный?

- Как же ты из приказчиков Божьим пастырем стал? - поинтересовался Глеб.

- А вот так… Это было в ту пору, когда владыка Кирилл и княгиня Марья Михайловна с детками во время нашествия Батыги укрывались на Белоозере. Услышал как-то владыка, как я читал акафист и тропарь, и пригласил меня для беседы. Испытал мои знания в Священном Писании, проверил грамотность и говорит: «Послужить бы тебе пастырем в храме Божьем. Хочешь?» - «А почему бы не хотеть, отвечаю. Я человек грамотный, богомольный, с церковной службой знаком». Рукоположил меня сперва в диакона, потом во священника.

- С тех пор и служишь в здешнем приходе?

- С тех пор и служу. Здешний-то батюшка к тому времени помер, упокой душу раба Божьего Якова.

Молодой парень с едва пробивающимися усами над верхней губой, поразительно похожий на Зосиму, поставил на стол большие глиняные кружки с горячим молоком и тарелку с медом.

- Сынок?- спросил Глеб священника, указывая на парня.

- Старшенький. Помогает мне за пономаря. Грамоте его обучил.

- А почему с хозяйкой не познакомил?

- На сносях она. На последнем месяце ходит. Стесняется выйти.

- Сколько же всех деток у тебя?

- Бог не обидел. Живых девять.

- Молодец, отче. А старшего пошли на Белоозеро. Пусть определится в учение к игумену Иринею. Он школу создает. Подбирают грамотеев, чтобы выучить их на пастырей. Как звать-то тебя, парень?

- Викентий.

- Хотел бы ты учиться у отца игумена, изучать каноны церкви, Священное Писание, жития великих святых, правила богослужения?

- Как батюшка прикажет, - ответил Викентий.

- Князь тебе великую честь оказывает, - сказал священник сыну. - Слышь, Викешка?

- Можем взять тебя с собой, коли быстро соберешься, - сказал Глеб.

- А как же храм останется без пономаря. Я же еще и звонарь.

- Не твоя забота, сынок. Корней заменит, - ответил священник и пояснил: - Это мой второй. Всего-то помоложе Викешки на полтора годика.

Глеб Василькович спросил про здешнего тиуна, но того на месте не оказалось. Уехал в дальний край волости.

Село носило весянское название «Карговесь». Весянские названия сел или деревень с окончанием «весь» (Луковесь, Череповесь и др.) в белозерском крае встречались часто. Они указывали на весянское происхождение. От священника князь Глеб узнал, что в его приходе примерно половину населения составляли русичи, а другую половину - народ веси и полукровки. Берега реки Шексны в среднем ее течении считалось местом бойком, заселенным. Почти все весяне прилично говорили по-русски, а многие русичи, особенно те, кто был женат на весянках, понимали язык веси. Здесь выработался свой своеобразный диалект языка русичей с большой примесью слов из языка весян. Здешний тиун был когда-то десятником в белозерской военной дружине, еще до того времени, когда Глеб Василькович появился здесь в качестве удельного князя. Преследуя по реке Суде шайку новгородских ушкуйников, грабивших местные поселения, десятник был серьезно ранен. По ранению он был вынужден оставить службу в военной дружине. Прежний наместник Белоозера, ставший теперь иноком, определил его за заслуги волостным тойоном. Волость состояла из четырех приходов.