В боях за Поднебесную. Русский след в Китае - Александр Окороков

Тем не менее А.И. Микоян и заместитель премьера Лу Фучунь подписали соглашение об оказании помощи в развитии некоторых отраслей промышленности КНР. Общая стоимость поставок оборудования, проектных услуг и помощи в строительстве 55 промышленных предприятий дополнительно к 156 объектам, сооружавшимися в соответствии с ранее заключенными соглашениями, составила около 2,5 млрд. рублей. Было подписано также соглашение о строительстве железной дороги от Ланьчжоу до станции Актогай на Турксибе. Однако это лишь на короткое время смягчило отношения между двумя странами.

В конце 1956 — начале 1957 г. китайская сторона по многим вопросам стала более откровенно высказывать критические замечания в адрес СССР, советских организаций, а иногда и работы советских специалистов. На Московском совещании представителей коммунистических и рабочих партий социалистических стран (14 — 16 ноября 1957 г.) проявились и первые разногласия КПК и КПСС по идеологическим вопросам. Несмотря на это, как подчеркнул известный дипломат, ученый-китаист Б.Т. Кулик, «КНР не утратила острой заинтересованности в сотрудничестве с СССР, в советской помощи и поддержке».

8 августа 1958 г. было подписано очередное соглашение об оказании помощи в строительстве и расширении в КНР 47 промышленных предприятий и электростанций — в дополнение к 211 объектам, которые уже сооружались с участием СССР. В конце 1957 — начале 1958 г. был заключен целый ряд крупных соглашений о научном и научно-техническом сотрудничестве. В целом же к началу 1958 г. с помощью Советского Союза в Китае были созданы совершенно новые отрасли промышленности, способные обеспечить до 60% потребностей страны в машинах и оборудовании. Тем не менее, по убеждению Мао Цзэдуна, эта помощь была недостаточной. И Москва шла на дальнейшие уступки и капиталовложения. Согласно категорической установки ЦК, к китайской стороне проявлялось максимум доброжелательности и предусмотрительности.

Столь дружественное отношение к КНР было связано со многими причинами, одной из которых являлась ситуация с самой протяженной для СССР советско-китайской границей. Имея на своих восточных рубежах «доброго соседа», Советский Союз не нес больших расходов по ее охране.

Китайское руководство прекрасно понимало эту ситуацию и соответственно использовало ее в своих интересах.

Напомним, что после окончания Корейской войны, в которой Китай показал себя как «верный союзник», советское руководство приняло решение о сокращении своего военного потенциала на Дальневосточном театре военных действий, сосредоточив основные усилия в Европе. В середине 1950-х гг. из Порт-Артура были выведены соединения 39-й общевойсковой армии, а все их тяжелое вооружение передано китайцам^[146]. В 1956 г., на первой волне хрущевских сокращений армии, были расформированы три стрелковые дивизии Забайкальского военного округа (в Сретенске, Имане и поселке Краскино), а из двух воздушно-десантных дивизий, дислоцировавшихся на Дальнем Востоке, одна была расформирована, а вторая (98-я гвардейская) переброшена в Одесский военный округ (г. Болград). В 1958 г. была расформирована 25-я общевойсковая армия (ее штаб располагался в поселке Шкотово близ Владивостока) и восемь мотострелковых дивизий: пять в Дальневосточном военном округе (в Благовещенске, Барабаше, Сучане, на Сахалине и Камчатке) и три в Забайкалье (на станции Даурия, разъездах 74 и 77). Управление 6-й гвардейской танковой армии, прежде дислоцированное в Борзе, было переведено на Украину, в Днепропетровск, а дивизии, прежде входившие в ее состав, подверглись сокращению.

Помимо общевойсковых объединений и соединений были расформированы авиационные полки и дивизии, бригады морской пехоты, укрепленные районы и многое другое.

Однако благостная картина дружбы Москвы и Пекина стала ощутимо портиться к концу 1950-х гг. В Китае все отчетливее стали проявляться собственные трактовки важных положений марксистской теории, особенно по вопросам о социализме и коммунизме. Речь шла о принципе распределения по труду при социализме, о путях и сроках ликвидации противоположностей между городом и деревней, между умственным и физическим трудом.

К идеологическим разногласиям стали примешиваться и субъективные факторы. По мнению многих отечественных историков и политологов, ощутимый вклад в расширение и обострение советско-китайских разногласий внесли амбиции Мао Цзэдуна, вошедшие в противоречия со своеобразным характером Н.С. Хрущева. В частности, последний проявлял в отношениях с двумя партиями и странами элементы волюнтаризма, непродуманности, поспешности в решении политических вопросов, допускал резкие, порой бестактные высказывания в адрес Пекина. В одном из своих публичных выступлениях он сделал оскорбительные выпады лично в адрес Мао Цзэдуна. Тем более обидные, так как, по мнению Мао, Хрущев, будучи моложе по возрасту и имея меньший опыт «революционной борьбы», являлся «младшим» лидером и, соответственно, должен был уважать «старшего».

Не мог, очевидно, Мао Цзэдун простить СССР и нейтральную позицию по отношению к китайско-индийскому конфликту в 1959 и 1962 гг. Москва в то время пыталась проводить политику сдержанности, чтобы закрепить Индию на позициях неприсоединения. В Китае с этим были не согласны, и Мао Цзэдун обвинил Советский Союз в провоцировании войны.

Серьезные трения возникли между Москвой и Пекином по поводу высказанного Хрущевым предложения разместить в Сибири один миллион китайских рабочих. Для китайского лидера оно показалось оскорбительным, свидетельствующем об имперских замашках СССР. Когда же позднее Мао Цзэдун согласился с этим предложением, испугался Н.С. Хрущев, посчитав, что в случае реализации такого плана китайцы смогут «оккупировать Сибирь без войны».

К середине 1958 г. отношения между странами еще более обострились. На этот раз точкой преткновения стал вопрос, связанный с военным сотрудничеством. В частности, с просьбой КНР помочь в строительстве ее атомного подводного флота и планами СССР в создании на побережье КНР радиостанции для связи с кораблями ВМФ в Тихом океане. Пекин не устраивали предложения, выдвинутые Москвой. В беседах с послом П.Ф. Юдиным (21 и 22 июля) Мао Цзэдун охарактеризовал их как «неуместные политические условия». Чтобы как-то сгладить раздутую Мао напряженность, в Пекин был вынужден приехать Н.С. Хрущев.