Идущие - Абай Тынибеков

– Это очень плохо, главный визирь Джарбаш… Нам на наших западных границах нужен мир, поскольку на восточных рубежах, где осели усуни, уже не будет спокойствия. Аланы ошибочно воспринимают спокойствие огузов за трусость либо нерешительность, и теперь, как мне кажется, это обернётся для них большой бедой. Огузы никогда не нарушали взятых на себя обязательств и всегда были верны договорённостям с соседями. Даже в худые годины, когда в их землях были мор и голод, они терпеливо сносили невзгоды, но не допускали своеволия. Если аланы не исполнят требований Хан-суна-шаха, он пойдёт на них войной и очень жестоко накажет. И он не остановится на простом наказании. Он поступит так, чтобы не только нынешние аланы, но и их потомки навсегда забыли о мысли посягать на земли огузов либо на их собственность. А потому я думаю вот над чем, главный визирь Джарбаш… Аланы могут обратиться ко мне за военной помощью, как только войска огузов вступят на их территорию. – Фатих-шах замолчал, задумавшись, посмотрел на огонь в очаге, затем провёл рукой по бороде, аккуратно поглаживая её, вновь взглянул на собеседника и продолжил: – Я откажу в этой просьбе. И сделаю это по двум причинам. Во-первых, аланы сами повинны в том, что нарушили спокойствие с огузами, и отвечать за это должны только сами. А во-вторых, мне не нужны такие союзники, как аланы, которые не чтут ни традиций, ни договорённостей и, следовательно, не обладают надёжностью и верностью в отношениях. Справедливость огузов должна быть правильно воспринята всеми их соседями и в первую очередь нами. Они должны быть уверены в нашем понимании и впредь учитывать это во взаимоотношениях с нами. Только таким образом мы сможем вступать в военные союзы с ними и рассчитывать на их помощь, равно как и они на нашу. Может быть, то, что случилось теперь между аланами и огузами, не случайно и послано нам Небесами. Нам нужны верные союзники в предстоящей войне с усунями, и если я прав, то, отказав в военной помощи аланам, мы ускорим создание союза с огузами и сумеем привлечь их на свою сторону. Но если аланы не обратятся к нам, то мы должны сами предложить огузам помощь в наказании аланов и тем самым, оказав им услугу, заполучим их в союзники. Хан-суна-шах и без нас способен одолеть аланов, но то, что мы выражаем ему поддержку и готовы выступить вместе с ним, он, конечно же, запомнит и оценит по достоинству. Это то, чего мы и добиваемся, – в глазах Фатих-шаха засверкали азартные искорки.

– Светлейший шах, а что, если не дать возможности аланам исправить это сложное положение мирным путём? – прищурившись, тихо спросил главный визирь и быстро пояснил: – Светлейший шах, Хан-суна-шах слывёт правителем весьма великодушным и милосердным, и может так случиться, что он простит аланов, коль они постараются угодить ему, возместят весь ущерб и выдадут виновных в содеянном.

– Что ты предлагаешь, главный визирь Джарбаш? – заинтересовался Фатих-шах.

– Светлейший шах, прости меня, может показаться, что я прошу тебя согласиться на неблагопристойный поступок, но это не так – всю ответственность я беру всецело на себя. Так вот, моё предложение заключается в следующем. Для того чтобы Хан-сунашах не простил аланов и пошёл на них войной, нужно срочно ухудшить сложившуюся ситуацию, а для этого я предлагаю совершить ещё несколько нападений на табуны огузов со стороны аланов. Нападения совершат наши люди, переодетые в одеяния аланов, и весь скот перегонят на их земли. Таким образом, огузы вновь пострадают от рук аланов, и уже ни о каком прощении даже речи не будет. После этого, на мой взгляд, Хан-суна-шах точно направит войска на аланов, и твоё, светлейший шах, предложение об оказании содействия будет своевременным и воспримется как понимание его справедливости, что в свою очередь подвигнет Хан-суна-шаха на принятие и главного твоего предложения о создании военного союза против усуней, – видя во взгляде шаха явный интерес, довольно уверенно выразил своё мнение главный визирь.

– М-да, главный визирь Джарбаш, признаться, удивил ты меня своей задумкой. При других обстоятельствах я бы воспринял её весьма странной и недостойной одобрения. Но признаю твою правоту, в возникшей ситуации ради достижения нашей главной цели мы вынуждены пойти и на такую меру. Более подходящего решения я тоже не вижу. Полагаю даже, что оно единственно верное, хотя и не очень мне по душе, так как пропитано коварством и подлостью, – покачивая с сомнением головой, часто поглядывая на главного визиря, произнёс Фатих-шах. – Однако, – Фатих-шах посмотрел прямо в глаза собеседнику, – я не могу не согласиться с тобой, главный визирь Джарбаш, по одной и самой важной причине. Мы не можем упустить такой возможности во благо нашего народа и его спокойного будущего. Заручиться военной поддержкой сильного соседа мы просто обязаны, и для достижения этой цели твоё предложение является подходящим и, конечно же, своевременным. Я одобряю его. Немедленно приступай к действиям, иначе мы упустим время, – Фатих-шах утвердительно кивнул главному визирю.

– Повинуюсь, светлейший шах.

И главный визирь удалился с почтительным поклоном.

* * *

– Повелитель, на наших дальних стойбищах вновь произошли нападения на пастухов. Угнаны большие табуны лошадей. По сведениям лазутчиков, все следы ведут в земли аланов, – приблизившись к восседавшему на белом скакуне шаху огузов, высокому, стройному мужчине с короткой седой бородой, облачённому в богатый долгополый халат поверх обычных кожаных доспехов из толстой воловьей кожи, произнёс мужчина средних лет, крепкого телосложения, с чёрной густой бородой и синими, как небо, глазами, приложив руку к груди и низко склонив голову.

– Ты, Тычахтай-ага, не только предводитель части моего народа тохаров, но и сюбаши, командующий всей армией огузов. Тебе и решать, как поступить теперь. Моё одобрение дано ещё десять дней назад. Мы сдерживались лишь потому, что ждали возвращения послов от аланов, но они не признали своей вины и, более того, вновь совершили набеги в наши земли. Так действуй же теперь без промедления. Тридцать тысяч войск ждут тебя. Завтра же и выступай в поход, – повернув голову к сюбаши Тычахтаю, спокойно ответил Хан-суна-шах.

– Будет исполнено, повелитель, – сюбаши Тычахтай почтительно приложил руку к груди и склонил голову.

* * *

– Мои визири и ага, мы никогда не вели войн против соседей, и, хвала Небесам, они не нарушали договорённостей о мире и добрососедстве, но, к сожалению, пришло время перемен. Нарушителями спокойствия стали аланы, не признавшие своей вины в совершении уже нескольких набегов в наши земли, в убийстве наших рабов-пастухов и угоне наших