Осада - Джейк Хайт

Четверг, 17 апреля 1453 г.

Константинополь

17-й день осады

Солнце еще не взошло, но Мехмед, как повелось, уже вышел из своего шатра понаблюдать за работой турецких орудий. И был вознагражден — прямо на его глазах ядро ударило в основание башни Месотейхона. Та покачнулась, затем рухнула, и султан улыбнулся. Когда вчера он отправился спать, стена выглядела куда крепче. Теперь же почти вся внешняя стена Месотейхона превратилась в груду щебня. Подошло время штурма.

— Мне кажется, ваше величество довольны? — осведомился появившийся Халиль, подавляя зевоту. — Значит, вы не против обсудить со мной в этот проклятый Аллахом час хорошие новости?

— Очень хорошие новости, мой великий визирь. Завтрашней ночью под покровом предутренней тьмы мы пойдем на штурм. Позаботься о факелах, лестницах и о всем прочем, в чем могут нуждаться воины.

— Ваше величество, не рано ли штурмовать? Если мне не изменяет память, мы с вами договорились о еще одной неделе обстрела. Тогда успех станет куда более вероятным. Ведь терпение — главная доблесть любой осады.

— Халиль, терпением людей не накормишь. Тебе должно быть лучше, чем любому другому, известно, как нелегко прокормить огромную армию, когда она топчется на одном месте. Я думал, ты обрадуешься возможности завершить осаду поскорее. Тогда тебе не придется изощряться, каждый день выискивая, откуда взять провиант.

— Ваше величество, я буду счастлив избавиться от подобных хлопот. Но позвольте заметить, что даже ослабленные стены Константинополя вовсе не просто взять. Следует набраться терпения и подождать, пока принесут плоды другие ваши планы. В конце концов, подумайте, какое действие окажет неудача штурма на боевой дух войска!

— Неудачи не будет, — отрезал Мехмед. — Я не глупец и не малое дитя, чтобы слушать твои поучения. Ночью на стенах Константинополя мало воинов. Мы ударим стремительно. Пошлем башибузуков на север и на юг, отвлечь, а янычары ударят у Ликоса, где стены слабее всего. Они сомнут защиту прежде, чем греки успеют собрать воинов в нужное место, и Константинополь окажется в наших руках.

— Когда ваш отец осаждал этот город, я находился рядом. Боюсь, что стены Константинополя не падут так легко, — заметил Халиль.

Выдержав паузу, Халиль поклонился и добавил:

— Я готов исполнить любой ваш приказ, о великий султан! Да будет, как вы пожелаете. Я преклоняюсь перед вашей великой мудростью.

Мехмед нахмурился — ему не нравились ни тон великого визиря, ни его упорное нежелание штурмовать город.

— Простите, ваше величество, — вмешался подоспевший Улу. — Явился Заганос с новостями о минах.

— Отлично, зови его сюда!

Заганос был главным турецким сапером и перед султаном предстал вымазанным в грязи с головы до ног.

— Ваше величество, мы кое-что нашли, — сообщил сапер. — Вы приказали нам сосредоточить усилия у Калигарийских ворот, и мы в самом деле отыскали туннель. Он ведет к стенам, но упирается в завал, не доходя до них. Похоже, его засыпали специально.

— Проведите меня к нему, — приказал Мехмед. — Я хочу видеть сам.

Он двинулся вслед за сапером к самому краю лагеря — Мехмед умышленно распорядился начать туннель издалека, чтобы не увидели со стен Константинополя. Копать пришлось долго и трудно, но теперь наконец мины приблизились к рву перед Влахернскими воротами. И все же на то, чтобы провести мины подо рвом и стенами, уйдет еще несколько недель работы. Куда легче было бы, разыщи саперы туннели, упомянутые в описании Константинополя, которое оставил русский путешественник.

Они подошли к входу в туннель — отверстию высотой в пять футов в склоне пригорка, укрепленному деревянными стойками.

— Ваше величество, там опасно! — предупредил Заганос. — Туннель может обвалиться в любую минуту.

— Я хочу видеть находку, — сказал Мехмед.

— Тогда осторожнее, не ударьтесь головой, — посоветовал Заганос, вбираясь внутрь.

Проход был узкий, лишь ненамного шире плеч султана. Потолок подпирало множество крепей, и с некоторых свисали лампы, дававшие тусклый мерцающий свет. Пол и нижняя половина стен были образованы тяжелым черноземом, верхняя же половина и потолок — плотной серой глиной. Постепенно туннель делался все ниже, и вскоре султану пришлось идти, согнувшись чуть не вдвое. Заганосу, широкоплечему коротышке, достаточно было просто пригнуть голову.

— Открытый туннель проходит под нашим, — объяснял сапер на ходу. — Поэтому мы его раньше и не отыскали.

Он показал на вход в боковой туннель.

— Время от времени мы пробиваем такие ходы вбок от главного, но забрали слишком высоко. На туннель наткнулись чистым везением — сапер катил полную глиной тележку по боковому туннелю и провалился сквозь пол… Вот здесь и сгинул. — Заганос остановился перед черной дырой бокового туннеля.

Он взял висевшую на крепи лампу, вошел. Футов через пятнадцать в полу зияла дыра с неровными краями, из которой торчала лестница.

— Ваше величество, я спущусь первым, чтобы осветить путь, — предложил сапер и полез.

Мехмед последовал за ним. Когда спустился, то обнаружил, что может стоять выпрямившись — старый туннель был в семь футов высотой. Стены каменные, потолок сводчатый, тоже из камня, пол немощеный, земляной. Русский же писал про целиком каменный туннель — значит, здесь нашли что-то другое.