Елизавета Тюдор. Дочь убийцы - Виктория Балашова

— Хотела бы я, чтобы всё это видел и слышал герцог, — говорила Мария, — да и Джейн тоже. Вот так приветствуют настоящую наследницу престола, а не самозванку.

— Мне отчего-то кажется, что герцог всё это видит и слышит, — ответила Елизавета, — скорее всего, в Лондоне тебя ждут с не меньшим нетерпением, чем в других местах. Что ты намерена делать с ними?

— С кем? — не поняла Мария.

— С Дадди и Джейн. Ты, как и раньше, намерена их казнить?

— Других путей нет, — отрезала Мария, — я не хочу начинать своё правление с казней. Но именно в данном случае иначе поступить нельзя. Все должны видеть, как мы поступаем с изменниками.

Елизавета понимала, что сестра права. Роберт будет посажен в Тауэр вместе с братом и отцом. Тут и сомневаться не приходится. И она ничего не сможет поделать. Снова наблюдать за казнью дорогого ей человека? Выдержит ли она такое испытание в очередной раз?

— Выдержу, — прошептала Елизавета самой себе, — выбора нет.

Как-то у неё появилась мысль написать Роберту письмо. Она уже даже взяла лист бумаги, но после передумала. Слишком опасно было переписываться с ним. Так можно тоже попасть в Тауэр. Мария не слишком доверяла Елизавете. То, что сейчас они объединились, вовсе не означало установление между ними взаимопонимания. Поэтому при малейшем подозрении Мария с лёгкостью отправит сестру в темницу.

Письмо осталось ненаписанным, а из сердца никак не уходила тоска. Но дорога отвлекала от мрачных мыслей. Елизавете было приятно, что её тоже радостно приветствует народ, выкрикивая её имя и кидая ей букеты цветов.

— Видишь, — как-то сказала Мария, — отец заставлял меня отречься от веры. Он мучил меня, пытаясь убедить в том, что его решения правильны. Я подчинялась. Но вот — итог. Люди счастливы видеть на троне католичку. Порядок, установленный Богом, не изменить.

Елизавета не спорила. Она понимала, что её положение слишком шатко, чтобы перечить сестре. Действовать следовало осторожно, не вызывая в Марии подозрений. Плохо было лишь то, что, как и Эдуард, Мария постоянно поднимала тему замужества.

— Тебе надо выйти замуж, — твердила она Елизавете, — после коронации я займусь этим вопросом. Мы выберем тебе достойного мужа.

— А ты сама? Сама собираешься замуж?

— Конечно. Это будет правильно. Есть претенденты на мою руку, брак с которыми принесёт несомненную пользу Англии. Ты же понимаешь, мы не имеем права выходить замуж иначе. Только с пользой для страны. А полюбить можно любого мужа.

— Ты так искренне считаешь? — Елизавета была поражена. — Разве можно полюбить любого?

— Да, — отрезала Мария.

Елизавета с удивлением посмотрела на сестру. «Она не знает, что такое любить, — подумала принцесса, — никогда ни в кого не была влюблена. Сидела в своём замке одна, никуда оттуда не выезжая. Её следует пожалеть». Но вот себя Бэт считала уже опытной в любви. Другое дело, что любовь пока не приносила ей счастья.

— Любовь не приносит счастья, — сказала она вслух.

— Это когда ты любишь не тех людей, которых следовало бы, — сухо ответила Мария. — Ты, например, всегда любила отца. Переживала, если он подолгу не навещал нас. Ты любила всех его жён и плакала, когда он от них избавлялся. Я надеюсь, ты изменишься. Раз ты поняла, что любовь счастья не приносит и приносить не должна, то ты на правильном пути.

Нудный, монотонный голос Марии долго ещё звучал в ушах Елизаветы. «Неужели именно так и придётся сделать? Запретить себе влюбляться, выбрать нужного стране мужа? А нужен ли стране мой муж? Может быть, Англии лучше вообще обойтись без него?»

Елизавете стало легче на душе. Сделать выбор в пользу безбрачия ей оказалось легче, чем отказаться от возможности любить тех, кого выбирает сердце...

Они приближались к Лондону. Их по-прежнему везде встречали радостными криками и летящими в воздух головными уборами. Города имели праздничный вид, а летнее солнце, ярко освещавшее всё вокруг, словно говорило, что сама природа на стороне Марии. С криками толпы сливалось пение птиц. Елизавета часто ловила себя на том, что улыбается совершенно непроизвольно.