Флобер - Бернар Фоконье

24 января 1880 года в первом номере журнала «Ви модерн» начинают печатать пьесу-феерию «Замок сердец». На одной из иллюстраций, выполненных племянницей Флобера Каролиной, изображен дом в Круассе. Гюстав на седьмом небе от счастья. Последующие номера журнала, однако, украшены иллюстрациями, которые писатель находит нелепыми и безвкусными. Вскоре он окончательно разочаровывается и даже начинает сердиться. На этот раз на Шарпантье. Возмущение писателя достигает своей высшей точки в тот день, когда издатель заменяет сцену из пьесы заметкой о спорте…

Наконец, после долгой и упорной борьбы в память о Луи Буйе будет построен фонтан. Сколько усилий, чтобы получить от жизни хоть какое-то удовлетворение! И сколько хлопот еще впереди…

Гюстав получает извещения от кредиторов мужа Каролины. 3 февраля он должен явиться в суд, поскольку он поручился за Эрнеста. Несколько дней спустя уже Лапорт подает на Флобера в суд: он тоже хочет получить обратно одолженные им деньги. И его вполне можно понять. Каждый раз Гюстав чувствует себя так, словно ему наносят новый удар ножом. Он окончательно падает духом. Как можно работать в подобных условиях?

Вдобавок ко всему он волнуется за Ги де Мопассана, которого привлекают к судебной ответственности за нарушение общественных нравственных норм и правил, выразившееся в публикации в журнале «Ревю модерн э натюралист» поэмы «Девка» с легким эротическим содержанием. Мопассана вызывают в суд города Этамп, где печатается журнал. Ги обращается с просьбой к своему доброму наставнику, чтобы тот написал письмо в его защиту. Флобер колеблется. Почему бы ему не начать с того, чтобы воспользоваться своими собственными связями, в частности не обратиться к Раулю Дювалю^[387], чтобы закрыть дело. За такие деяния Мопассан рискует потерять место в министерстве…

В итоге Флобер все-таки пишет письмо. Его напечатают в газете «Голуа». Писатель не имеет времени, чтобы его откорректировать. Это пламенная адвокатская речь в защиту свободы слова, искусства, направленная против цензуры. Писатель с иронией напоминает о судебном эпизоде из «Госпожи Бовари»: «Этот процесс стал для меня гигантской рекламой. Я обязан ему третью своего успеха»^[388]. Флобер высказывает предположение, что судебное преследование будет прекращено. Что и происходит.

Мопассан оказывается не единственным писателем, на которого ополчились блюстители нравственности. Теперь под колесо судебной машины попадает Золя. Его роман «Нана»^[389] только что вышел из печати. Флобер приходит от него в восторг. И всё же вот что он пишет Мопассану 15 февраля 1880 года: «Когда автор хорошо владеет пером, у него два врага: первый — это публика, поскольку стиль писателя заставляет думать, а это работа; второй — правительство, потому что оно чувствует нашу силу, а власть не любит тех, кто тоже обладает властью».

В том же феврале Максим Дюкан избирается в члены Французской академии. Какой фарс! И это тот самый Максим, друг юности, с которым Гюстав совершил лучшие путешествия в своей жизни… Он — честолюбивый человек, карьерист. И при этом он наделен самым скромным писательским талантом. Гюстав мечет громы и молнии. 30 лет тому назад вместе с Дюканом и Буйе какими только словами они не поносили Французскую академию! Гюстав вспоминает об этом, но молодость, увы, осталась далеко позади. Он советует Каролине чаще повторять про себя принадлежащее ему изречение: «Почести приводят к бесчестью, звания ведут к деградации, высокие должности — к отупению»^[390].

Неужели и вправду появился свет в конце туннеля? Комманвилю удается избавиться от неприятностей! Этот плут и мошенник, повинный в том, что Флобер остался без средств к существованию, разоривший в том числе и близкого друга писателя, приобретает в Руане лесопильню. Он готовится к отъезду за лесом в Одессу и утверждает, что нашел для этого необходимые средства. Похоже, что Гюстав теперь может без особого опасения заглядывать в будущее. Посмотрим. Возможно, снова поехать в Париж? А почему бы не в Грецию, чтобы собрать материал для будущей книги о сражении при Фермопилах? Но не тут-то было. Гюстав получает новое уведомление об уплате долга, которое «производит на него такое впечатление, словно ему подали блюдо с дерьмом»^[391]. У него требуют 50 тысяч франков, которые ссудили под его имя. И, конечно, это кредиторы Комманвиля…

Последний праздник в Круассе. 28 марта, в день празднования Пасхи, Гюстав принимает у себя друзей: Золя, Гонкура, Доде и Жоржа Шарпантье. Он накрывает стол и наряжается к приему гостей. На нем «итальянская шляпа, широченная куртка, а на свой толстый зад он натянул плиссированные штаны. И самое приветливое выражение лица»^[392]. Блюда для особых гурманов: суп-пюре, изысканные вина. За столом, однако, звучат непристойности, вызывающие у Гюстава, как всегда, приступы громкого смеха. Гости разъезжаются на следующий день. Обнимая на прощание Гонкура, Гюстав прослезился. Они еще не знают, что прощаются навсегда.

В начале мая Флобер решил съездить в Париж. Он чувствует необходимость в перемене мест, чтобы обрести былую энергию, поскольку написание «Бувар и Пекюше» едва продвигается. Всего неделю тому назад друзья Гюстава, семейство Лапьер, устроили для него большой праздник, посвященный святому Поликарпу, которого Флобер избрал своим покровителем, поскольку говорил: «Боже мой! Боже мой! В какое время заставили меня родиться»^[393]. Во время этого похожего на карнавал праздника Флобер получил в знак уважения множество подарков и поздравлений. Некоторые были даже от итальянских кардиналов! Среди полученных подарков оказалась настоящая реликвия — зуб святого. Писатель был искренне тронут даром святыни.

Теперь настало время поскорее отправляться в Париж. Возможно, он сможет остановиться в квартире в предместье Сент-Оноре, если Каролина соизволит навести там какой-то порядок. Гюстав намекает об этом племяннице в письме. Он собирается поговорить с ней о ее бредовом увлечении очередным болваном в лице отца Дидона. Похоже, что святой отец исполняет для нее роль духовного наставника. Гюставу совсем не нравится, что его племянница почти перестала писать картины и заделалась святошей. Для Каролины с ее расшатанной нервной системой из-за финансового кризиса, сотрясающего ее семью, а возможно, и по причине переживаний более интимного характера, уход в религию становится спасительной соломинкой, за которую хватается утопающий. Тем не менее отец Дидон, будучи кем-то вроде светского проповедника, на протяжении долгих лет будет сбивать Каролину с толку вплоть до того, что со всей строгостью начнет следить за судьбой творческого наследия писателя…