Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - Омер Зюльфю Ливанели

Через заднее стекло мерседеса я увидела, как мужчины, не отводя взгляд, неприятно меня разглядывают. Кто это такие, что за подозрительные типы?

Между тем Сулейман поворачивал ключ зажигания, но двигатель, немного пошумев, глох. От кряхтения мотора машина сотрясалась. По резким движениям Сулеймана было видно, что он одновременно поворачивал ключ и сильно давил на газ. В конце концов он убрал руку, сдавшись, и бросил через плечо:

– Извиняй, машина не заводится.

Я посмотрела на него с недоверием. Мерседес, конечно, был старый, такие поломки случались все время. Но вдруг Сулейман нашел выход, чтобы не везти меня домой? Я никак не могла знать правду.

Выйдя из машины, я растерялась и решила снова зайти в отель. Оглядываясь назад, я не понимаю, почему не села в одну из машин такси, которые ждали под дождем, поблескивая желтыми каплями.

Встретивший меня у входа швейцар, закрывая в лобби свой зонт, с удивлением глядел на меня. Профессор все еще сладко дремал. Его белая кожа как будто еще сильнее побелела. Он слегка приоткрыл рот и спал, как беззащитный ребенок. Аккуратно причесанные седые волосы блестели с голубоватым отливом. Легонько коснувшись его руки, я тихо позвала:

– Профессор… Профессор!

Он медленно открыл глаза и растерянно оглянулся, видимо, пытаясь понять, где находится. Затем, очнувшись ото сна, посмотрел на меня:

– Извините, я заснул. Извините.

– Не стоит извиняться, – улыбнулась я, – вы четырнадцать часов провели в дороге, ночь и день перепутались, это нормально.

Я немного подождала, пока он придет в себя, потом добавила:

– Ваш номер готов. Пойдемте, я вас провожу.

Я взяла этого слабого старика под руку и помогла подняться с кресла. Мы прошли через кованную решетку в деревянную кабину «аристократического» лифта, когда-то самого знаменитого в Европе. Сотрудник отеля открыл большим железным ключом дверь номера на третьем этаже. Я сразу почувствовала запах плесени. Затхлый запах старого здания. Old man, old hotel![15]

Как любому турецкому читателю, мне на ум невольно пришла загадка Агаты Кристи. В этом отеле она написала «Убийство в “Восточном экспрессе”». Также она однажды исчезла на одиннадцать дней, и никто так и не узнал, где она была. Позже под половицами ее номера нашли большой железный ключ[16].

Как по мне, исчезновение Агаты Кристи связано с банальной интрижкой, на которую способна любая женщина, и ничего таинственного в нем нет. Однако, когда речь заходит о Стамбуле, «Восточном экспрессе», «Пера Палас» и Агате Кристи, фантазия сразу же разыгрывается.

Пока сотрудник заносил чемодан в номер, профессор положил свою скрипку на антикварный комод из красного дерева. Я помогла ему снять пальто.

– Я поеду, ходжа. Завтра у вас обед с ректором, я заеду за вами в одиннадцать.

– Мы ведь хотели вместе выпить, – возразил он. – Я заснул и все пропустил. Могу ли я, по крайней мере, с вами поужинать?

– Я бы очень хотела, но меня дома ждет сын.

Он понимающе кивнул.

Когда я спустилась вниз, мерседес все еще ждал меня. Сулейман широко улыбался:

– Завелась наконец развалюха. Садись, я довезу.

Когда мы ехали под дождем, я вдруг вспомнила и оглянулась – белого «рено» нигде не было. «Хорошо, – подумала я, – уехал». От сердца отлегло. Как прекрасно перевести дух по дороге домой, мягко покачиваясь в салоне автомобиля.

Только я расслабилась, как внутрь закралось подозрение. А уехал ли «рено» на самом деле? Вдруг эти мужчины все еще там? Вдруг они вообще вошли в отель? Уж не задумали ли они навредить профессору! Как украдут его ночью, и завтра я его уже не найду! Затем мне на ум пришла другая мысль: вдруг они тайно за нами следят? Я вздрогнула.

«Что за чепуха, Майя, – сказала я сама себе, – будешь такой подозрительной, с ума сойдешь. Брось».

И все равно, пока Сулейман ехал по бульвару Тарлабаши в сторону площади Таксим, я не могла удержаться, чтобы периодически не оглядываться назад. На дороге было полно белых «рено», но тех мужчин не было видно. Я удивилась такому количеству похожих машин. За один день они не могли так размножиться, но раньше я их не замечала, что показалось мне интересным. Значит, это вопрос восприятия.

Ведь, если бы я высматривала машины другой марки и другого цвета, я бы увидела, что их тоже больше, чем я предполагала. Наверное, это так и работает, когда замечаешь, как много на дорогах люксовых машин, как много богачей в стране. Или как много кругом нищеты и разрухи.

Таким же образом следовало признать: когда я думала, как же много мужчин ведут себя грубо и отталкивающе, такое наблюдение отражало не реальность, а мое восприятие. Или когда я считала какого-нибудь мужчину надежным и привлекательным… Да нет, при чем тут мужская привлекательность и мое восприятие? Я ведь не смотрела бы на того же человека другими глазами, будь у меня другое настроение! Или смотрела бы? То есть роль играло бы мое состояние на тот момент? А если так, как же может человек доверять своим мыслям? Что определяет мои мысли: реальность или мое настроение? Но разве они не связаны между собой?

В таком случае, что идет первым: мысль или ощущение? Или между мышлением и восприятием существует другая связь? Что-то за пределами простой последовательности?

Что ж, почему тогда я не изучала эти вопросы как следует, не читала соответствующие книги, раз меня так занимали такие вопросы? Это на меня так повлияло академическое сообщество, в котором я находилась? Найти бы ученого, который мог ответить на интересующие меня вопросы, я бы тогда успокоилась. Мне хотелось просто узнавать новое: задавать вопросы, требовать ответов, не бояться спрашивать снова и снова…

Или я была к себе несправедлива? Ведь и окружающие признавали, что я люблю читать, исследовать. Если бы это было не так, стала бы я, как сейчас, ломать голову над столькими вопросами?

Или я не ломала голову, а наоборот, разгружала ее? Чтобы не думать о белом «рено», преследовавшем нас до «Пера Палас», чтобы направить мысли в другое русло…

А, вот и приехали! Под дождем, по пробкам, дорога заняла не менее часа. Ну и прекрасно, еще один день пережили. До утра забуду про белый «рено», профессора, университет, дела…

Я выпрямилась в кресле, где так удобно устроилась. Поблагодарила Сулеймана и вышла из машины с приятным чувством расслабленности. Даже дождь меня не беспокоил. Заходя в дом, я посмотрела время. Шел десятый час! «Керем волнуется, – подумала я. – Да нет, с