Золото Омейядов. Часть первая - Ортензия

— Боже, — тихо прошептала Элен, — совсем девочка. Сколько ей, восемнадцать, девятнадцать? И её сейчас принесут в жертву?

— Знаю не больше твоего и понятия не имею, что будет дальше. Как бы ни приходилось присутствовать на подобных мероприятиях, — буркнул я, не оборачиваясь.

Девушку уложили на спину, но привязывать не стали. Двое держали за ноги, двое за руки, а пятый, встав у изголовья, подал знак шаману, который стоял, молча наблюдая за процессом.

Опиеми едва заметно кивнул, взмахнул рукой, которой удерживал веер, и мгновение спустя забили барабаны.

«Так он вовсе не дурачок», — мелькнула в голове запоздалая мысль. Это он руководит ритуалом, и все вокруг ему подчиняются. Просто происходит это тайно.

А тем временем появилось новое действующее лицо. Многие девушки закричали, то ли от страха, то ли от изумления. Признаться, и мне стало не по себе, когда в нескольких шагах внезапно материализовалась фигура гориллы. И только спустя минуту я понял, что это не животное, а человек, напяливший на себя шкуру обезьяны.

Элен, крепко вцепившаяся в мою руку, разжала свои пальцы, тоже догадавшись, что перед нами не сошедший с экрана кинотеатра живой Кинг-Конг.

Я оглянулся на Дженни, но девушка, крепко стиснув зубы, смотрела прямо перед собой, словно зная заранее, что сейчас должно произойти.

Я не знал, и, как мне показалось, не знали продолжения только два человека на этом сборище: я и Элен.

Барабаны продолжали бить, сильнее и быстрее нагнетая и без того зловещую обстановку, а потом внезапно, будто по мановению волшебной палочки, смолкли. Я быстро глянул на шамана и увидел, что он всё так же стоит с поднятой одной рукой, однако в ладони теперь были зажаты маракасы.

Не составило большого труда сообразить, когда в следующий раз заиграет местный оркестр.

Элен вскрикнула — негромко, но в её интонации появилось нечто, чего до сих пор у блондинки не замечал: испуг, ужас, восхищение — и всё в одном возгласе. А проследив за её взглядом, сам невольно вздрогнул. Человек-обезьяна сбросил с себя шкуру и стоял, освещённый яркой луной и огнём костров, совершенно нагой. Да он и не отличался от обезьяны ни на йоту. Не фигура, а двухметровая рама, на которую натянули кожу, покрытую густой растительностью от ног и до макушки. Глубоко посаженные глаза буквально прятались в зарослях. Лицо бульдожье, с растопыренными ушами, большой нос с горбинкой. Своей мускулатурой этот абориген вряд ли уступал горилле, и если Тарзан имел приблизительную комплекцию, то, нужно признать, захват Нельсона он бы смог провернуть.

Его шею обхватывал кусок кожи, вроде собачьего ошейника, только чуточку шире. На нем, словно медали, болтались три огромных зуба, чем-то напоминающие клыки моржа: круглые, прямые и мощные.

Но не на это был устремлён взгляд белокурой красавицы, а на единственное место, не заросшее шерстью. Сам едва не поперхнулся.

— Матерь Божья, — едва слышно произнесла Элен, — какой ужас! Это же больше пятнадцати дюймов, а толщина не меньше двух. Не каждая женщина согласится на секс с таким чудовищем. Запросто можно оказаться на больничной койке после утех с подобным монстром.

Гигант тем временем подошёл к жертвенному камню, а двое, те, что держали девушку за ноги, развели их в разные стороны. Я даже подумал: если у неё растяжки нет, то ей уже очень больно.

— Алекс, — зашептала Элен быстро-быстро, — останови это, он же её разорвёт, все внутренности!

Хорошо сказала, останови. Ещё бы предложила, как это вообще возможно сделать при таком скоплении народа. Да и сама эта курносая девочка хочет, чтобы её спасали? Сомнительно. И все женщины и девушки, и даже однорукие, тех, кого мы освободили от старухи-оракула, подвывали в каком-то трансе, закатив глаза. Нет, эту уже точно спасти невозможно, прошла точку невозврата, как говорится. Никаких шансов.

— Алекс, — продолжила шептать Элен, — сделай что-нибудь.

В этот момент ноги и руки жертвы с силой прижали к алтарю, а тот, что стоял у изголовья, одной рукой схватил девушку за подбородок, а другой надавил на затылок, развернув её кукольное личико в нашу сторону.

Гигант даже не попытался сделать процесс более осторожным, он вошёл в неё одним быстрым и сильным рывком. Элен охнула, и даже я поморщился, пытаясь отогнать мысли о том, что в этот момент почувствовала девушка. Крика бедняжки я не услышал, потому как в этот момент чуть ли не над ухом грянули барабаны. Машинально перевёл взгляд на шоумена, который, подняв руку с веером, стоял словно каменное изваяние. А в следующее мгновение едва не подпрыгнул: костёр, находившийся слева от шамана, внезапно ярко вспыхнул, и пламя взметнулось высоко вверх, распарывая темноту своим красным языком.

И как он это сделал? Сам стоял в стороне, и если бы кто придвинулся ближе и что-нибудь бросил в огонь, я, несомненно, увидел бы. Да и что можно было бросить, чтобы пламя взметнулось так высоко? Нереально высоко. Как будто рядом находилось поддувало, и кто-то открыл заслонку. Не знаю почему, но именно это сравнение пришло в голову. Вот только это не котёл, и поддувала тут априори быть не могло. Да и не знают аборигены про подобные штуки. И тогда как? В провидение я не верил, и то, что небеса были этому рады и подали свой особый знак, тем более.

Я перевёл взгляд на девушку, лицо которой специально развернули в нашу сторону, и непроизвольно отвёл глаза. Ничего кукольного на нём не осталось. Гримаса боли и отчаяния исказила черты до неузнаваемости. И она кричала. Кричала истошно, вот только до нас доносилось лишь слабое хрипение из-за громкого боя барабанов. И в этот раз это делалось, несомненно, с одной целью — чтобы заглушить её крик. И не проще ли кляп было вставить, или старички, которые выпучили свои глаза на неё, этим упивались? Да, именно так и было: они сидели почти вплотную, слышали её душераздирающие стенания и ликовали.

У меня тоже, несмотря на внутренние противоречия, бывали в жизни такие моменты, когда я наслаждался чужой болью, и уверен, у каждого в шкафу подобный скелет стоит. Не существовал ещё в мире ни один человек, который не чувствовал хотя бы раз в жизни удовольствие от неудачи или страдания другого человека. Возможно, нечто мелкое, например, в школе, когда любимчик классного руководителя не смог нормально решить контрольную работу, или девчонка, бросившая тебя ради