Повседневная жизнь Версаля при королях - Жорж Ленотр

Фуке не хочет того, что «уже было». Главная его цель — поразить своих пресыщенных, ничему не удивляющихся гостей. Без театрального представления не обойтись, — и вот он у Мольера, которому заказывает новую пьесу. Написать новую комедию, отрепетировать ее менее чем в месяц, да еще для такой публики? Невозможно! Однако, это будет сделано: Мольер принимается за своих «Докучных». А как доставить труппу в Во, где ее разместить? В распоряжении актеров будут кареты, а в Менси или Мелёне их уже ждут жилища. А как же балет? — им займется Бошан,^[31] Люлли^[32] сочинит музыку. И главное — быстрей, быстрей, быстрей! — дни бегут!

Смогут ли поспеть к сроку? С утра до вечера садовники подчищают аллеи, подрезают ветки, подстригают кусты; водопроводчики отливают свинцовые трубы для фонтанов; декораторы, повара, живописцы, столяры, землекопы, кондитеры и слуги всех рангов не имеют ни часа отдыха. В обширных службах замка устраивают конюшни и сараи для придворных карет. Привозят легкие коляски — в них гости будут прогуливаться по парку, не испытывая усталости. Торелли сооружает пиротехнические приспособления, Мольер «в глубине еловой аллеи» — свой театр. Угощение готовит Ватель. Ставший впоследствии великим, знаменитым, Ватель служит у Фуке метрдотелем.^[33] Это его заботами в Во будет доставлена самая изысканная дичь, редкостная рыба и тончайшие вина. 15 августа приезжают мольеровские комедианты и танцовщицы; пьеса написана, кое-как выучена, к ней добавляют пролог, чтобы в роли покоящейся в раковине нимфы могла покрасоваться Бежар.^[34] Все службы сбиваются с ног: это сущий улей, настоящий пчелиный рой, целая толпа, которая еще 17-го вовсю трудится, стучит молотками, красит, торопится… и внезапно исчезает.

Шесть часов пополудни. Уже показались королевские экипажи. Все готово. Погода стоит великолепная.

* * *

Разбитый усталостью и снедаемый лихорадкой с восторженной улыбкой Фуке принимает гостей. Первый момент был труден. В одно мгновение юный король оценил великолепие подготовки к приему: ничего более прекрасного ему не приходилось видеть. А вот и сам хозяин, который ему совсем не по душе… Под взглядом короля главный управляющий финансами, казалось, смешался. Быть может, он понял в тот миг, как был неосторожен? Но вот оба героя овладели собой, и праздник, так замечательно удавшийся, столь блистательный, что его отголоски звучат спустя столетия, начался.

Любезность нынешних владельцев замка, а также собственное упорство позволили Жану Корде изучить и издать различные документы, касающиеся строительства поместья Фуке: архитектурные расчеты и планы, квитанции об оплате мастеров, что работали над отделкой замка под руководством Лево и Лебрена; на основе этих ценных документов он написал превосходную книгу. Что касается самого имения Во, то сейчас по великолепию оно, пожалуй, не уступает прежнему.^[35] Заслуга принадлежит Альфреду и Эдму Сомье, которые за двадцатилетие восстановительных работ сумели спасти от гибели бесценное произведение, судьба которого так тесно связана с историей самой Франции: ведь результатом знаменитого праздника в Во-ле-Виконт были гибель Фуке и рождение Версаля.

Злополучный глава финансового ведомства был арестован через месяц в Нанте, и руководил этой акцией капитан мушкетеров д’Артаньян. Одновременно в Во были направлены курьеры с приказанием опечатать замок и вывезти все документы. Жену Фуке по традиции отправили в изгнание в Лимож; почему-то столица этой прелестной провинции, где, вероятно, так приятно жилось, считалась тогда местом ссылки…

Процесс против Фуке тянулся три года. Судьи так и не посмели назвать главной его вины и приговорили подсудимого к вечному изгнанию «за злоупотребления и растрату подотчетных сумм». Такая формулировка была провалом для его соперника и безжалостного противника — Кольбера. Впоследствии король произвольно ужесточил наказание: Фуке был заточен в крепость Пиньероль, где и умер через шестнадцать лет.

Людовик XIV не удовольствовался вывезенными из Во бумагами. В ходе последовавших распродаж он приказал оставить для себя массу тамошних ценностей: большую часть ковров, обивочных тканей, шелков, золотой парчи, множество серебряных ваз, мраморов, а также деревьев: лавров, апельсинов, тисовых. В его голове зрел замысел: не будучи в силах стерпеть, чтобы какой-то его подданный владел столь прекрасным дворцом в то время, когда он сам живет в королевских развалюхах, он вознамерился построить себе жилище еще краше, чем у Фуке. И это у него вполне получилось, поскольку вместе с прекрасной мебелью и тканями он «конфисковал» у Фуке Лебрена, Лево и Ленотра.

Все знают, какое применение нашел он их дарованиям: уже ближайшей весной на покрытой лесом равнине Версаля стали вырисовываться контуры нового дворца и парка.