Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк

Однако истинная доля дохода, обеспечиваемая капиталом в современных США, может достигать 46 % от всех доходов. Но очевидно также, что, учитывая только человеческий капитал, мы уменьшаем величину остатка однако все же не избавляемся от повышения эффективности как важного источника экономического роста. Так, если мы оценим фундаментальное уравнение роста для США в 1990–2000 годах, то даже с учетом человеческого капитала остаточный рост производительности составит 1,36 % в год, что соответствует 72 % увеличения часовой выработки[236]. В прежние времена, например в Англии эпохи промышленной революции, запас человеческого капитала составлял гораздо меньшую величину, поскольку большинство людей не имело даже начального образования. Учет этого фактора снижает размер остатка, но он все равно продолжает вносить важный вклад в экономический рост.

Откуда возникает этот остаток? Его источником служит слабо поддающаяся измерению форма накопления капитала — инновации. Они включают в себя бесчисленные крупные и мелкие инвестиции, ежегодно осуществляемые производителями в попытках повысить эффективность производственного процесса.

Проприетарные знания, то есть находящиеся в законной собственности, в наше время учитываются как составная часть запаса капитала, поскольку являются активом фирм, принося им прибыль. В табл. 10.3 приведены данные о запасе капитала в Великобритании в 1990 году, включающего в себя строения, заводские сооружения и механизмы, автомобили и нематериальный капитал (включающий патенты и другие виды проприетарных знаний). Однако эти знания составляют лишь ничтожную долю современного капитала, даже если мы примем за меру объема капитала приносимую им прибыль (более высокую в случае нематериального капитала).

ТАБЛИЦА 10.3. Запас капитала в США, 1990 год

ИСТОЧНИК: Oulton, 2001.

Под защиту юридической системы подпадают лишь некоторые типы новых идей, и то лишь на ограниченное время. После этого они пополняют общий фонд знаний, доступных для всех. Однако большая часть интеллектуального капитала в современной экономике никому не принадлежит; она доступна для всеобщего бесплатного использования и не может быть учтена вышеописанным образом. Создатели подобных знаний не могут оставить их в частном владении, и потому ими пользуются другие, ничего не платя за это.

Проблематичность получения прибыли от создания новых знаний иллюстрируется, например, историей хлопчатобумажной отрасли, которая стала символом промышленной революции. В следующей главе мы узнаем о том, что на инновации в текстильной промышленности приходится около половины всего измеримого роста производительности, обеспеченного промышленной революцией. При этом типичный доход предпринимателей, работавших в текстильной отрасли — и преобразовавших тот мир, в котором они жили, — был не выше, чем в таких застойных секторах, как розничная торговля или производство обуви. Весь выигрыш от этих инноваций достался потребителям в Англии и по всему миру в форме снижения цен на текстильную продукцию.

Таким образом, время и энергия, вложенные этими новаторами в разработку новых методов, дали намного более высокую социальную отдачу, чем доставшаяся им скромная частная прибыль. Для того чтобы в наших расчетах не получилось, будто рост эффективности не связан с какими-либо затратами, при вычислении а к частному доходу на капитал необходимо прибавить внешние экономические эффекты.

В результате фундаментальное уравнение роста применительно к миру, возникшему после промышленной революции, фактически сводится к приблизительному выражению

gy