Повседневная жизнь импрессионистов. 1863-1883 - Жан-Поль Креспель

Его появление среди импрессионистов в 1875 году оказалось для них счастливым знамением и во многом способствовало улучшению их материального положения; это произошло именно тогда, когда торговцы и коллекционеры в одночасье исчезли с горизонта. Человек увлеченный, он настойчиво защищал любимых художников и, как и Кайботт, в основном покупал те полотна, которые, как полагал, невозможно будет продать. Шоке умер в 1891 году в семидесятилетием возрасте; к этому времени он обладал тридцатью тремя полотнами Сезанна, среди них — «Дом повешенного» и «Масленица», одиннадцатью работами Моне, пятью — Мане, двадцатью — Ренуара, — в их числе вторым вариантом «Бала в «Мулен де ла Галетт»», не говоря уже о восьмидесяти девяти живописных полотнах, рисунках и гравюрах Делакруа!.. Все собрание целиком было выставлено на продажу в 1899 году, после смерти госпожи Шоке. Абсолютно равнодушная к увлечению мужа, она считала собирательство просто забавой и потому и не думала о том, чтобы принести коллекцию в дар государству. В ее завещании не было никаких указаний по этому поводу, и одиннадцать наследников — дальних родственников отправили картины в отель Друо. Каково же было удивление наследников и нотариуса, когда от продажи они выручили огромные суммы! Предварительные расчеты нотариальных клерков были просто смехотворны. Так, «Масленица» Сезанна, оцененная этими невеждами в 100 франков, была продана за 4400 франков; «Укладчики мостовой в Берне» Мане были оценены в 150 франков, а на аукционе картина ушла за 13,5 тысячи франков. Одной из самых потрясающих была также сумма, в которую оценили холст Сислея «Сена у Бьянкура»: с первоначальных 500 франков она подскочила до шести тысяч. Бедняга Сислей незадолго до этого скончался от рака горла почти в абсолютной нищете. В целом коллекция Шоке была оценена в 452 тысячи франков.

Живопись в музыкальном сопровождении

Жан Батист Фор любил живопись, как любят цыплят: это был типичный коллекционер-спекулянт. И он имел верный глаз! Но самое невероятное, что сын сапожника, сделавший карьеру суперзвезды Гранд-опера, увлекся коллекционированием в одиннадцать лет. В то время как его сверстники играли в прятки и чехарду, Фор рылся в лавках старьевщиков в поисках рисунков и гравюр, приобретая хорошие вещи за несколько су.

Вначале увлекшись опереттой, он вскоре перешел в Оперу, где спел Гамлета в опере Амбруаза Тома и с огромным успехом исполнил партию Мефистофеля в «Фаусте» Гуно, получив астрономические гонорары — только в Опере его ежегодный доход составлял около 100 тысяч франков золотом. На эти деньги он стал жадно приобретать работы художников барбизонской школы, Коро и Делакруа, и сумел завладеть шедевром последнего — «Охотой на львов». В 1873 году Фор решил, что пришло время получать барыши, и отправил всю собранную им коллекцию на распродажу. Выручив от распродажи примерно 515 тысяч франков, Фор по совету Дюран-Рюэля, с которым сошелся во время эмиграции в Лондоне, начал покупать работы импрессионистов, отдавая предпочтение полотнам Мане и Дега. Всем была памятна его размолвка с первым из них: Фору показалось, что его портрет в роли Гамлета, написанный Мане, не передает его артистического обаяния, и он обратился к Болдини, чтобы тот запечатлел для потомков его гениальный облик В отношениях с Дега в течение десяти лет за стычками следовали примирения. Правда, Дега постоянно метал в него отравленные стрелы своего сарказма. Однажды вечером, как раз в тот момент, когда в ложе Фора после «Фауста» не смолкали восклицания: «Восхитительный, величественный, неповторимый!» — Дега из глубины ложи негромко заметил: «И такой заурядный!» Певец расслышал эти слова. «Вы мне заплатите за это, мой милый», — прорычал он.

И точно, едва только Дега не выполнил условия договора, гласившего, что художник должен взамен купленной Фором серии живописных набросков вернуть четыре «законченных» полотна, Фор немедля подал на него в суд и выиграл процесс. Дега не слишком любил торговцев и коллекционеров за то, что они отнимали у него работы, и нередко устраивал подобные штуки: забирал проданные картины обратно (у Дюран-Рюэля, да и у других собирателей), под предлогом необходимости что-то подправить, а потом забывал их вернуть… Или еще такой прием: назначив цену, он спустя несколько часов удваивал ее в надежде, что покупатель откажется от приобретения работы и ему удастся не расставаться с ней. Все эти капризы и хитрости заставили Дюран-Рюэля воскликнуть после смерти художника: «Это был невыносимый человек! Уступая холст, он страстно желал, чтобы он не был продан, и не упускал возможности раскритиковать его… Когда он заходил в гости, нужно было держать ухо востро, чтобы он чего-нибудь не стащил». Один из собирателей, к кому Дега довольно часто захаживал, даже прикреплял картины цепью!

От жадности у Жана Батиста Фора не всегда хватало терпения выждать, чтобы продать повыгоднее. В 1878 году, решив повторить удачную сделку, как это было в случае с художниками барбизонской школы, он отправил на аукцион собранную им коллекцию полотен импрессионистов. Момент был выбран неудачно, экономический кризис еще свирепствовал вовсю, и Мане был вынужден сам выкупить две свои работы, в частности «Кружку пива», а Фор, через подставных лиц, забрал остальные. Но это не смутило торговца, и он продолжал покупать картины. Весьма разборчивому Фору не нравились работы ни Ренуара, ни Сезанна, ни Берты Моризо, за все время он ничего у них не приобрел. Но к сорока годам купил большинство работ Мане, за исключением «Олимпии» и «Бара в Фоли-Бержер». После его смерти в возрасте восьмидесяти четырех лет, несмотря на то что он к тому времени многое распродал, Фор оказался обладателем коллекции, состоявшей из 120 полотен импрессионистов, среди которых была двадцать одна работа Мане.

То, что Фор покупал, точно все рассчитав, оказалось не в его пользу, Моро-Нелатон^[99] изображает его спекулянтом. А ведь это был просто деловой человек, который с первого же взгляда мог угадать талант художника, достоинства произведения и при всем том был способен на великодушные поступки. С некоторой выгодой для себя, но тем не менее… Именно он дал возможность Сислею провести четыре месяца в Лондоне, с тем чтобы последний мог осуществить свою мечту: сделать зарисовки городских кварталов и окрестностей английской столицы.

В конечном итоге Фор очень многое сделал для того, чтобы внушить публике почтение к импрессионистам, за что незлопамятные, как все творческие натуры, художники были ему весьма признательны.