Пылающий меч - Кристиан Жак

Градоправители, военачальники, стражники и караульщики в городах Дельты не получали больше распоряжений от верховного правителя. Никому из них не пришло в голову обмениваться друг с другом посланиями и действовать сообща. Пока они медлили, пребывая в ожидании и растерянности, внутренние противники гиксосов оживились и подняли голову.

Когда египтяне двинулись на восток Дельты, они не встретили серьезного сопротивления со стороны врага. Войско освободителей входило в города Нижнего Египта, жители которых приветствовали его ликующими криками.

В древнем городе Саисе, где богиня Нейт произнесла семь животворящих слов и создала богов и людей, старая женщина упала на землю прямо у ног Яххотеп. Царица приказала отнести несчастную в один из покоев дворца и повелела Кошечке осмотреть ее.

Красавица-нубийка смотрела с состраданием на умирающую, помочь которой не могли никакие лекарства.

Внезапно старуха широко раскрыла глаза и заговорила. В ее голосе было столько боли, что у Яххотеп защемило сердце.

— Гиксосы увели моего мужа, детей и внуков, они обрекли их на страшные муки…

— Где теперь твои близкие?

— На каторге в Чару. Тот, кто осмеливается назвать это место, тоже отправляется на каторгу. Спаси их, госпожа, если только успеешь…

— Даю тебе слово.

Лицо старухи разгладилось, она умерла со спокойным сердцем.

Фараон был взволнован не меньше матери:

— Каторга? Что это такое?

— Апопи зашел по дороге зла дальше, чем злобные демоны пустыни! Я боюсь самых страшных бед и немедленно еду в Чару.

— Чару находится на земле, которая пока еще подвластна гиксосам. Нет сомнения, что Хамуди собирает в Сиро-Палестине могучее войско. Нам тоже нужно готовиться к последней, решающей битве.

— Готовиться к битве — твое дело, фараон Яхмос. Я дала слово помочь несчастным в Чару как можно скорее.

— Умоляю, послушай меня один-единственный раз! Не рискуй своей жизнью. Египет нуждается в тебе! Египет и твой сын.

Царица с нежностью обняла Яхмоса:

— Не беспокойся обо мне. Чару находится на границе земель, где пока еще хозяйничают гиксосы. Со мной отправятся Усач и Афганец с двумя отрядами колесниц. Если крепость окажется сильнее нас, мы будем ждать тебя.

— Держитесь! Держитесь! Хорошо говорить «держитесь», а как это сделать? — возмущался хананей, главный военачальник Чару. — Где у нас оружие? Где воины? Хамуди позабыл, что после падения Авариса враг нападет на нас первых!

Хананей привык жить в безопасности за стенами крепости и иметь дело с безответными узниками, которых он отправлял умирать в болота. Он вовсе не хотел воевать и терпеть тяготы осады.

— Не стоит так беспокоиться, господин! — успокаивал его помощник. — Правитель гиксосов собирает сейчас войско, и очень скоро оно пойдет в наступление.

— Но пока нам грозит опасность. Какие вести из Дельты?

— Нечем вас порадовать. Боюсь, как бы фараон и царица Яххотеп не завладели ею целиком и полностью.

— Покориться женщине! Какой позор для гиксоса!

Начальник крепости в ярости топнул ногой и больно ею ударился.

— Военное положение! — отдал он приказ. — Лучники на стенах и башнях не смыкают глаз ни днем, ни ночью.

Через крепость Чару проходил торговый путь из Ханаана. Она служила одновременно и заставой для сбора пошлин, и складом для товаров. С ее стен видны синие озера Баллах и Манзала, песок пустыни, зелень равнин. Невдалеке плескались воды канала, тянувшегося от Нила.

Встревоженный начальник крепости произвел смотр войскам, проверил запасы оружия и пищи. Конечно, оснований для беспокойства пока не было, крепость продержится не одну неделю. Но стоит ли подвергать себя таким испытаниям, когда к тебе все равно никто не придет на помощь? Хананей со слепой преданностью служил Апопи, но нового правителя Хамуди презирал за корыстолюбие, торговлю опиумом и за то, что тот ни разу не участвовал в боях.

— Египтяне приближаются, господин, — сообщил помощник дрожащим голосом.

— Много их?

— Да. У них много колесниц и передвижных лестниц.

— Всем воинам занять свои места!

— Серьезная штуковина, — сказал Афганец, глядя на крепость Чару. — Но по сравнению с Аварисом пустячок.

— Ошибаешься! — не согласился с приятелем Усач. — Эта штуковина будет защищаться как зверь.

— Что говорят разведчики? Есть ли еще войска гиксосов поблизости? — задала вопрос Яххотеп.

— Нет, госпожа. Судя по всему, Хамуди счел, что находящихся в Чару ратников вполне достаточно, чтобы задержать нас и помешать двигаться дальше на северо-восток. Не знаю, правда, велики ли в крепости запасы воды и пищи, выдержит ли она длительную осаду.

— Мы должны как можно скорее освободить узников, — сказала царица.

— Если пойти на приступ, то мы потеряем много людей, — вступил в разговор Афганец. — Давайте сначала как следует изучим местность и поймем, где слабые места этой крепости.

— У нас нет на это времени, — прервала его царица. — Я очень спешу.

Предложение Яххотеп вызвало дрожь и у Афганца, и у Усача. Но как помешать царице, если она собралась его осуществить?

— Неужели одна? — не поверил начальник крепости.

— Царица Яххотеп одна стоит перед главными воротами, — подтвердил помощник. — Она хочет говорить с вами.

— Эта женщина обезумела. Почему лучники не убили ее?

— Царица стоит одна, она безоружна… Лучники не осмелились.

— Но она наш самый страшный враг!

«Гиксосы тоже сошли с ума», — подумал начальник крепости, торопясь к воротам. Он сам свяжет эту демоницу, пока она не заставила потерять голову всех остальных ратников.

Едва главные ворота приоткрылись, Яххотеп оказалась в крепости.

Изящная золотая диадема на лбу, красное одеяние, проницательный, открытый, пристальный взгляд. Начальник крепости не мог не признать величия этой женщины.

— Госпожа, я…

— Ты можешь остаться в живых, если сдашь крепость. Правитель гиксосов бросил тебя, и к твоим стенам пришло наше войско. С юга до севера ни одна крепость не оказала нам сопротивления.