Властители судеб Европы. Императоры, короли, министры XVI-XVIII веков - Людмила Ивонина

Когда 2 февраля 1626 г. протестанты публично объявили о разрыве с католиками и начали войну, у Валленштейна уже была прекрасно оснащенная 50-тысячная армия. В своих владениях военачальник наладил производство оружия и оснащение войск. Надо заметить, что понесенные расходы Валленштейн впоследствии с лихвой возместил. За семилетнее командование имперской армией полководец постоянными поборами и грабежом населения собрал в Германии 60 миллиардов талеров. «Чем чудовищнее были вымогательства, тем обширнее становились его военные запасы, тем охотнее стекались под его знамена: весь мир гонялся за счастьем. Его армия все увеличивалась, а земли, по которым она проходила, быстро хирели. Но какое ему было дело до проклятий, несшихся из областей, до воплей государей? — горько упрекает Валленштейна Шиллер. — Войско Валленштейна боготворило его, а само преступление давало ему возможность смеяться над всеми его последствиями».

К 1630 г. имперская армия насчитывала 100 тысяч человек. Но прав ли был Шиллер, безоговорочно обвиняя полководца? И да, и нет. Будучи литератором-романтиком, великий немец видел только одну сторону войны — грабеж и насилие. С другой стороны, шведская армия Густава Адольфа, созданная по иному принципу и восторженно встреченная в Германии, как мы увидим ниже, через несколько лет тоже превратилась в наемное войско, занимавшееся грабежом населения. Очевидно, прагматический ум Валленштейна не видел иного выхода. Чтобы достичь вершины власти, диктовать свою волю и реализовать свои намерения, просто необходимо было обладать огромными богатствами.

25 апреля 1626 г. Валленштейн разбил графа Мансфельда, возглавлявшего войска германских протестантов, в сражении у переправы через Эльбу, подле городка Дес-сау. Ловким маневром полководцу удалось отвлечь внимание противника и неожиданно ударить с тыла, вынудив его поспешно покинуть занятые позиции, оставив там 3 тысячи убитых. Мансфельд отступил в Силезию. Валленштейн погнался за ним и преследовал вплоть до венгерской границы.

Разорение и разграбление села во время Тридцатилетней войны.

Тем временем на западе Германии Кристиан Датский потерпел поражение под Луттером 26 августа 1626 г. от Тилли. Весной 1627 г. Валленштейн, очистив юго-восточные границы империи от остатков мансфельдовской армии, вернулся на север. Совместно с Тилли в летнюю кампанию он вынудил Кристиана к отступлению в Голштинию, угрожая непосредственным вторжением в сердцевину датского королевства.

С занятием Валленштейном городов Висмара и Рос-тока в войну втягиваются, помимо Дании, Ганза и Швеция. Войска Валленштейна угрожали опрокинуть сложившуюся столетиями систему контроля над балтийскими водами. В корреспонденции Кристиана и Густава Адольфа Шведского все чаще прослеживались опасения относительно намерений императора распространить на север свою «универсальную монархию» и сокрушить последнее прибежище протестантизма в Европе — Швецию и Данию.

В начале 1627 г. Валленштейн всерьез приступил к организации военно-морских баз и строительству имперского флота. Начались переговоры с ведущими балтийскими городами Ганзы. Полководцу удалось добиться согласия польского короля Сигизмунда III, тогда воевавшего со Швецией, перебазировать из Данцига в Висмар небольшой польский флот для операции под имперским флагом. В свою очередь Валленштейн обещал Сигизмунду послать вспомогательный корпус в Пруссию против шведов. Испанская сторона согласилась финансировать строительство флота.

Однако города Ганзы (кроме Гамбурга) упорно не желали вступать в союз с императором. Польский король не смог выполнить обещанного, ибо шведы блокировали данцигскую бухту, не дав польской эскадре возможности выйти из нее. В таких условиях Валленштейн отважился на радикальный шаг: силой захватить более удобную гавань, преподав одновременно урок несговорчивому ганзейскому купечеству и поторопив его выступление в помощь императору.

Выбор пал на Штральзунд — вольный имперский город и прекрасную гавань на Померанском побережье. Весной 1628 г. началась блокада города. Население отчаянно защищалось, но, несмотря на первоначальное сопротивление, городскому совету пришлось принять сперва шведскую, а потом и датскую помощь людьми и оружием. В июле 1628 г. Валленштейн был вынужден снять осаду.

Укрепление Валленштейна близ Дессауского моста

Неудача со Штральзундом стала первым серьезным поражением имперско-католических сил. Впервые возникла перспектива шведского вмешательства в войну. Была окончательно похоронена идея создания мощного имперского флота. Все это заставило Валленштейна серьезно задуматься над своими дальнейшими действиями и планами. Он уже достиг много большего, чем другие имперские князья. В 1627 г. он стал генералиссимусом и получил титул герцога Загана. Кроме того, император отдал ему два макленбургских герцогства, соединенных завоеванием. Они стали залогом под полученные от Валленштейна займы. Несмотря на неудачу у Штральзунда, Фердинанд II жалует полководцу звание «генерала Балтийского и Океанического морей», а сам Валленштейн начинает именовать себя не иначе как «генералиссимус императора на море и на суше». Однако этот человек мечтал не только о собственной славе и выгоде. Ф. Шиллер в трилогии «Валленштейн» вкладывает в его уста такие слова: «Для блага всех, во имя общей пользы, а не для славы только одного». Став самым могущественным из государей Империи и добившись мира с внешними врагами, Валленштейн, как оказывается, стремился сделать Германию единой, централизованной державой, какой за Рейном стала Франция, а за Ла-Маншем — Англия. То, что Шиллер не модернизирует своего героя, показывает документированное заявление Валленштейна: «Я хочу, чтобы германский император был таким же государем в своих владениях, как и французский король». По сути, у него первого возникла идея о единстве собственно германских земель, т. е. идея объединения страны. При этом себе он отводил роль ни больше ни меньше как «немецкого Ришелье», в чем вполне справедливо упрекали его другие немецкие князья.

Вполне уместным здесь будет задать вопрос: какое место в планах Валленштейна занимала его родина — Чехия? Можно довольно точно сказать, что небольшое. Тем не менее для Чехии делалось исключение — она единственная из негерманских земель включалась в состав будущей единой страны. И это ничуть не удивляет — Германия занимала большое место в планах Валленштейна. Этот человек не мыслил своего будущего и своей карьеры вне истории великой державы, каковой себе он представлял единую Германию. Такие мысли вполне закономерны у выходца из еще не определившейся в своей самостоятельности земли. Да и какое сильное национальное чувство могло возникнуть у человека XVII в.? Как заметил современный немецкий историк X. Шиллинг, истинные националистические воззрения могут появиться начиная лишь с XIX в. Однако надеждам, планам и проектам самого могущественного государя Империи после императора не суждено было сбыться. Этому помешали события, развернувшиеся в первой половине 30-х гг.