Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

– Наше намерение самое простое! – прояснил драгоману Иван Сытин. – Первое же ваше движение к Хиосу я поприветствую полновесным бортовым залпом! Уж не взыщите!

Впечатления о Наварине были еще весьма свежи, и желающих рискнуть среди турецких капитанов не нашлось. В тот же день турецкий фрегат и десять бригов безмолвно растворились в Дарданеллах.

Однако вскоре де Реньи отозвал «Кастор». Сам он с остальными судами демонстративно ушел от острова. Сразу же у Хиоса показалась мощная эскадра уцелевшего при Наварине младшего флагмана Тагир-паши. После Наваринского погрома Тагир-паша тайно сбежал из Мореи, и пробрался в Константинополь, где и за какие заслуги непонятно был произведен в чин вице-адмирала. Гордый оказанным доверием он обещал султану вышвырнуть греков со всех островов.

– Греки еще не видели настоящей жестокости! – говорил Тагир-паша своим капитанам. – Но они ее скоро увидят! Я сделаю Эгейское море Красным!

Пользуясь попустительством французов, Тагир-паша высадил на Хиос большой десант. Греческие моряки, поставив под берегом на якоря свои немногочисленные шхуны – «мистиконы», готовились принять последний бой, но не отступить. Сражение было жестоким, но слишком уж неравными были силы. Слабые «мистики» сгорали свечками, но не отступали. Только уничтожив их, турки смогли прорваться к Хиосу. Высаженный десант соединился с гарнизоном крепости. Теперь уже остатки инсургентов, из последних сил, отстреливались в домах городского предместья.

– Пусть немедленно сдаются или же мы вырежем всех от мала до велика! – велел передать осажденным Тагир-паша. – Пора навсегда избавиться от здешних христиан и заселить Хиос правоверными!

Засевшие в домах греки ответили бранью.

– Убейте их всех! – велел разъяренный Тагир-паша.

Но кровавым планам турецкого вице-адмирала сбыться было не суждено. Неожиданно для всех, у Хиоса появилась эскадра наварха Миаулиса, посланная Каподистрией. Сине-белый флаг командующего развевался над 58-пушечным «Элласом». Миаулис с хода вступил в драку. Не рискнув искушать судьбу, храбрый Тагир-паша предпочел убраться.

– Мы еще намотаем ваши потроха на наши ятаганы! – грозился он в бессилии кулаком.

Понимая, что долго Хиоса все равно не удержать, Миаулис вывез оставшихся инсургентов и жителей на другие острова. Покидая жилища, греки с плачем поджигали отчие дома. Кто знает, вернутся ли они еще в родные места?

Несмотря на разорение страны и военные неудачи, греки были, по-прежнему, полны решимости и дальше драться с Оттоманской Портой.

– Пока на нашей земле остается хоть один турок, гидра может возродиться, а потому вперед, братья! – призывали своих соратников капитаны повстанцев. Отряды инсургентов укрепляли Коринфский перешеек, одновременно готовясь к удару по Афинам. Антинаварх Сахнури бдительно крейсировал у Мореи и Патрасского залива, пресекая все попытки турок пробиться в Грецию, а наварх Миаулис, тем временем, беспощадно истреблял пиратство в Архипелаге.

– Свободу мы уже завоевали, и теперь никто не сможет помешать нам создать достойное государство! – говорили в те дни греки.

* * *

В апреле 1827 года греческое народное собрание в Трезине объявило президентом страны графа Иоаниса Каподистрию. Уроженец Корфу, выходец из знатной ионической семьи, он получил воспитание в Венеции. После освобождения Ионических островов адмиралом Ушаковым был статс- секретарем по иностранным делам при правительстве республики Семи островов, затем поступил на русскую службу и, благодаря своим выдающимся способностям, стремительно поднялся по служебной лестнице, став статс-секретарем министерства иностранных дел России. Прекрасно проявил себя Каподистрия во время знаменитого Венского конгресса. После начала восстания в Греции Иоанис Каподистрия был по его просьбе отправлен в бессрочный отпуск и перебрался в Швейцарию. Вскоре он пыл избран первым президентом еще не существующего греческого государства.

– Если уже избран глава государства, значит, и само государство должно вот- вот появиться! – говорил Каподистрия сомневающимся в его правомочности коллегам-дипломатам. – Природа не терпит пустоты!

После избрания президентом, Каподистрия совершил поездку по Европе, согласовывая оказание помощи Греции.

– Мне надо было определиться с союзниками и выяснить, что замышляют враги! – так охарактеризовал он цель своего европейского вояжа. – С удовлетворением могу сказать, что первых оказалось значительно больше чем вторых. Однако самым надежным другом была и остается единоверная Россия, с которой я и связываю наше будущее!

В конце января 1828 года официально вступил в должность. Лондон и Париж отнеслись к избранию Каподистрии весьма кисло, не без основания считая его сторонником самых тесных связей с Россией. Еще больше неприятия пророссийский президент вызвал у Вены и Берлина.

– Зачем плодить заведомо вредные республики и их безродных президентов! – рассуждали там. – Не лучше ли сразу объявить королевство, а если у греков нет кандидатуры для престола, то у нас всегда сыщется подходящий Габсбургский птенец!

Пока это только разговоры, но идея онемечивания, еще находящейся под турецким игом, Греции уже начала витать над Европой.

К этому времени весь Архипелаг кишел всевозможными морскими разбойниками. Торговля награбленным превратилась в самое доходное занятие. От греков, не отставали итальянцы и далматинцы. Бороться с пиратами было чрезвычайно трудно, так как, получив патенты на корсарство, они имели право останавливать и обыскивать нейтральные суда в поисках турецкой контрабанды. Из сообщения историка: «Бывали случаи, что греческие корсары, нападая на турецкие и египетские суда, захватывали товар, принадлежащий французским или английским подданным; жители Ионических островов, хоть и греки, но помогали Ибрагим-паше в продовольствии его армии… Корсары не щадили этих контрабандистов, между тем, как Ионические острова принадлежали Великобритании…»

Не имея средств платить своим морякам, греческое правительство до поры до времени снисходительно смотрела на творимое беззаконие на море. Масштабы пиратства, тем временем, все возрастали. Только за 10 месяцев 1827 годы было ограблено почти сотня торговых судов, в том числе семь наших. Среди них было и судно с арабскими скакунами, купленными для императора Николая, которое, впрочем, все же отпустили. Похищенные пиратами грузы составили огромную сумму в 10 миллионов рублей серебром! При этом с военными турецкими ссудами пираты старались не встречаться, предпочитая выискивать в отдаленных водах богатых купцов.

– Словно мы где-то в Карибском море во времена пирата Моргана! – говорили наши офицеры. – Как говориться, ничто не ново под луной!

Вскоре после Наварина Кодрингтон, Гейден и де Реньи решили положить конец пиратству. И если Гейден действовал большей частью убеждением, то союзники были беспощадны.

В конце декабря 1827 года Кодрингтон и де Реньи отправили в неофициальную столицу тогдашней Греции Эгину по фрегату. Встав на рейде и наведя на город пушки, капитан 40-пушечной «Дриады» Гамильтон потребовал от греков в трехдневный срок вернуть захваченное недавно ионийское судно с французским грузом. Французский капитан Леблан был еще более категоричен.

Гавен Уильям Гамильтон