Адмиралы Грейги: оклеветанные и забытые - Наталья Колева

На его стихи написано много песен и романсов. Но вот в борьбе за свое счастье оказался нерешительным, предложение сделать не успел, несмотря на взаимность. Родственник Нестора, Александр Владимирович Жиркевич, женатый на внучатой племяннице его старшего брата, в своём дневнике писал: «Н. В. Кукольник в молодости был влюблен в Екатерину Тимофеевну Фан дер Флит, но по своей застенчивости и нерешительности, очень долго собирался сделать ей предложение, несмотря на видимую взаимность со стороны Екатерины Тимофеевны. Пока он собирался и изливал свои чувства во множестве страстных стихотворений, в дом Фан дер Флитов явился знаменитый к-адмирал, герой Наваринский, Михаил Петрович Лазарев, влюбился и объяснился с родителями. Отец Екатерины Тимофеевны пришел в восторг от такой блестящей партии для своей дочери, что тут же дал слово, даже не спросив её согласия. Нестор Васильевич и Екатерина Тимофеевна были в страшном отчаянии. Любовь между ними возгорелась ещё сильнее, но в смысле чисто платоническом». В 1835 году Екатерину выдали за Лазарева. Ну и о какой «великой любви» может идти речь? Да и переписка между Нестором и Екатериной, весьма интересна, вот только знал ли о ней Лазарев[197]. Пороча и оскорбляя Юлию Грейг, Шигин написал: «как можно сравнивать этих двух женщин, благородную дочь потомственного моряка и мошенницу, и авантюристку». Хамство, переходящее все границы. Но это отлично характеризует написавшего. Мужчина – в поступках! А здесь мужчиной и не пахнет. Тем, кто не в курсе, рассказываю, что Тимофей Ефремович, папа Екатерины Тимофеевны, не был ни потомственным моряком, ни тем более, сослуживцем Лазарева, как писал Шигин. Кадетский корпус он окончил в 1790 году, служил 14 лет и ушел в отставку в 1804 году. Лазареву тогда было 16 лет. Папа Тимофея, Ефрем был начальником пограничной службы и начальником таможни в Кронштадте. Все остальные предки, переселившиеся из Голландии, назывались красивым словом-негоцианты, а по-русски – купцы, торгаши. Так что недалеко они ушли от торговца и держателя гостиницы в Могилеве, Михеля Сталинского, отца Юлии Михайловны. Да и дворянство, родственники Лазарева, получили только в 1828 году. Вот и вспомнил, видимо, папа Тимофей занятие своих предков, продав дочь и ее счастье. А отношение Лазарева к женщинам, вернее к одной – жене адмирала Грейга, известно из его письма Шестакову. Судя по содержанию, это ответ. Из него прекрасно видно, что пытался ухаживать, но ничего у него не вышло. А когда у мужиков с комплексами ничего не получается, они опускаются до оскорблений. Лазарев не исключение. Таких наверняка в жизни Юлии Михайловны было много. Молодая, умная, красивая, вышла замуж за человека на 25 лет её старше. Ну как тут не попробовать поухаживать!

Вот так, «попросту, без затей», но сразу с оговоркой «уж не я буду виноват», если что, все претензии к Юлии. Да кто бы позволил обращаться с женой адмирала «попросту». Всё сваливать на других – это так по-лазаревски. А если учесть, что пишет это начальник штаба, правая рука Грей-га, начинавшего все письма к нему на английский манер – «My dear admiral» – «Мой дорогой адмирал», то согласитесь, выглядит это не очень прилично. И это ещё слабо сказано. Есть ещё одно письмо, где концовка тоже важна, в ней Лазарев просил Меншикова «посмеяться над делами их и сжечь письмо», видимо боялся, что тот может показать его Грейгу. Почему? Читайте ниже. Приведу его полностью, чтобы было понятно: возможно ли вообще уважать таких людей. А Меншиков бы смог показать и глазом не моргнул бы. Вот уж воистину, для кого не существовало авторитетов, это Меншиков. Переписка двух боевых офицеров, начальника штаба Черноморского флота Лазарева и Морского министра Меньшикова, выглядит вообще паскудно. Многие выдергивают отдельные куски из этого письма, я напишу всё, чтобы вы насладились этим «благороднейшим»: «За желание успехов и любви прелестной Юлии я благодарен, но признаться должен, что по неловкости своей в том не успеваю. Доказательством сему служит то, что на другой же день отъезда моего из Николаева, она, собрав совет, [уже смешно! – Н.К] состоявший из Давыдки Иванова, Критского, Вавилова, Богдановича, Метаксы, Рафаловича и Серебряного, бранила меня без всякой пощады: говорила, что я вовсе морского дела не знаю, требую то, что совсем не нужно, и с удивлением восклицала: «Куда он поместит всё это? Он наших кораблей не знает, он ничего не смыслит», и пр., и пр. [Интересно откуда он это узнал – Н.K.] Прелести её достались в удел другому, они принадлежат Критскому, который в отсутствии…по нескольку часов проводит у неё в спальне. Она тогда притворяется больной, ложится в постель и Критский снова на постели же рассказывает ей разные сладострастные сказочки! (Я говорю со слов тех, которые нечаянно их в таком положении заставали). И как же им не любить друг друга? Все их доходы зависят от неразрывной дружбы между собой. Критский в сентябре месяце, выпросив пароход, ходил в Одессу и, положив в тамошний банк 100 000 хотел подать в отставку, но министр двора здешнего Серебряный и прелестница наша уговорили его переждать, рассчитывая, что по окончании всех подрядов он должен получить 65 000. И так как Критский громко везде говорил, что он оставляет службу, то Серебряный столь же громко уверял, что это неправда, что он не так глуп, чтобы отказаться от 65 000 и что он готов прозакладывать в том не только деньги, но даже бороду свою! Что ж, наконец, вышло? Министр к стыду своему, столь много славившийся верными своими заключениями и расчетами, ошибся. Хотя Критский в отставку не вышел, но получил 5-ью тысячами менее, нежели как сказано было, т.е. досталось на его долю только 60 000!!! Вот вам тайны двора нашего, которые я надеюсь, что в. св-ть, прочитав и посмеявшись, бросите в камин. А хорошо бы, если бы государю вздумалось (подобно тому как в Кронштадте) прислать сюда генерала Горголи или равного ему в способностях, который взял бы к допросу министра Серебряного и некоторых других; многие бы тайны сделались известными!»[198]. Мерзость! Письмо от 14 января 1833 года. Лазарев уже практически главный командир Черноморского флота. Что же не рапорт о злоупотреблениях написал, а это скотское письмо, да ещё и просил сжечь его? Знал прекрасно, что лжет и что никаких проверок не пришлют, не из-за чего. Действительно интересно, почему не прислали проверку, почему «кристально честный» Меншиков ничего не сделал? Да потому, что знал – Лазарев выслуживается. На это у