12 апостолов блокадного неба - Марина Викторовна Линник

– Это я уже понял, – хмыкнул командир. – Мне сказали, что вы из Могилёва? Это правда? Как же вы пересекли линию фронта? Тут гитлеровцев как грязи.

– Я же сказал, что мы шустрые, – усмехнулся Валька, не став рассказывать об испытаниях, выпавших на их долю.

– Верю… Собака твоя?

– Да, это Рекс. Он хороший. Нюх, как у охотничьих псов. За версту чует приближение людей.

– А вам известно, чем мы занимаемся?

– Уничтожаете гадов, – выпалил друг Вали. – Мы тоже хотим. Возьмите!

– Ладно, оставайтесь, не отправлять же обратно, – впервые за время разговора улыбнулся командир. – Да, собственно, и отправлять вас некуда. Только что стало известно, что на улицах Могилёва идут ожесточенные бои.

Приказав разместить и накормить ребят, командир партизанского отряда продолжил изучать карту.

В течение следующих двух месяцев ребята и взрослые совершали дерзкие, часто граничащие с безумием вылазки: факелами мести взвивались сеносклады, самодельные мины рвали полотно мостов. Выкраденное зерно, мука и картофель щедро раздавались нуждающимся, укрепляя авторитет партизан в глазах местного населения. Каждая такая акция становилась плевком в лицо оккупационной власти, демонстрацией того, что сопротивление живо и крепнет. И даже подводы полицаев, груженные отнятым у крестьян продовольствием, содрогались под их натиском. На счету вчерашних школьников числились взрывы железнодорожных путей, изувеченные автомобильные дороги, развороченные склады с боеприпасами, а однажды они на время лишили связи сорок шестой моторизованный корпус второй танковой группы самого генерала Гудериана. И всякий раз отважные мстители, ведомые своим бесстрашным «д’Артаньяном», ускользали от самой смерти. Но капризная фортуна, как известно, не вечна. Спустя три месяца после вступления в юных бойцов в отряд удача отвернулась от них, оставив наедине с беспощадной реальностью.

– Санёк, это мы… иди, погрейся. Моя смена, – похлопав по плечу замерзшего друга, проговорил Валя. – Все тихо?

– Да, даже как‑то непривычно. Обычно постоянно слышишь канонаду, ну или хотя бы далекие автоматные очереди. А тут… тишь. Не нравится мне это.

– Ты каким‑то мнительным стал, – беззвучно рассмеялся его друг. – Наверное, сказывается усталость. Пойди поешь и вздремни пару часиков. Только осторожно, хорошо?

Стояла глубокая ночь. Как и говорил Сашка, царило полное безмолвие, не нарушаемое ни далекими артиллерийскими залпами, ни автоматными очередями, ни даже одиночными выстрелами. Вслушиваясь в тишину, Валька и предположить не мог, что через несколько минут его жизнь оборвется.

– Тихо, Рекс, тихо, – услышав ворчание собаки, попытался успокоить ее Валька. – Ты чего? Или почуял кого‑то?

Собака замолчала, но по ее тревожному состоянию юный партизан понял: что‑то происходит. Верный друг еще ни разу не подвел мальчика.

– Твой чуткий нос и острый слух услышали то, чего не слышу еще я? – Валя уставился в темноту, пытаясь разглядеть то, что давно уже заметил его пес. И тут внезапно до партизана донесся звук работающего двигателя. Звук нарастал с каждой секундой, и вскоре среди деревьев замаячил свет движущегося транспорта.

– Немцы, – прошептал юноша, завидев колонну. – Может, проедут мимо?

Он тогда еще не знал, что высшим немецким командованием был дан приказ во что бы то ни стало найти и обезвредить группу подрывников, орудующих на территории района.

– Рекс, тебе нужно предупредить наших… на всякий случай. Кто знает, что на уме у этих фрицев.

Он погладил собаку и, приказав той найти Сашку, слегка подтолкнул упирающегося пса.

– Иди, Рекс, иди! Я подойду чуть позже. Ищи Сашу! Вперед!

Послушный пес бросился было в лес, но, остановившись, обернулся и поглядел на хозяина.

– Иди! Чего стоишь? Искать! – настойчивее произнес Валя.

Собака бросилась в чащу, а юный партизан продолжил наблюдение за колонной гитлеровцев.

– Одна, две, три, – считал юноша проезжавшие грузовики, – четыре, пять… да сколько же вас тут?

Неожиданно машины остановились. В свете фар Валька заметил, что из них выпрыгивают солдаты, вооруженные автоматами. Выстроившись цепью, они ждали лишь команды.

«Что же делать? – лихорадочная мысль бешено запульсировала в голове парня, отчаянно осознававшего, что времени, отпущенного на решение, почти не осталось. – Я не успею добежать, да и Рекс – тоже. А если он и успеет, то, пока наши поймут, в чем дело, их уже окружат немцы… Что же мне предпринять? Как предупредить наших?»

И тут его взгляд упал на лежавшую рядом ракетницу. «Жизнью своей никто не дорожит, когда речь идет о спасении Родины, – вспомнил он слова отца-коммуниста. – А советские люди всегда защищали, защищают и будут защищать свою страну. С рогатиной, с мечом, с винтовкой, с шашкой. Вот и ты должен вести борьбу с теми, кто хочет сломить нашу волю, кто хочет поработить и уничтожить наш народ».

– И я сделаю это, – прошептал юноша и, взяв ракетницу, выстрелил в воздух.

Он прекрасно понимал, что своим действием привлечет врага, но по-другому Валя не мог. Схватив автомат, юный партизан замер, напряженно наблюдая за противником. Возле машин послышались возбужденные возгласы, немцы напоминали растревоженный улей. Но вскоре их удивление прошло, и вслед за четкой командой послышались первые автоматные очереди, бившие наугад.

– Ближе… ближе, – шептал Валя, не сводя взгляда с идущего навстречу врага. – Еще ближе. Сейчас я отомщу за каждый сантиметр нашей земли, который вы топчете сапожищами, за каждую загубленную вами жизнь… Идите, я уже жду вас!

Продолжая стрелять беглым огнем по лесу, фрицы подошли достаточно близко, прежде чем Валя открыл ответный огонь. Юный партизан прекрасно осознавал, что у него не хватит патронов, чтобы уничтожить всех врагов, слишком уж неравны были силы, но в его власти было выиграть время, дать своим товарищам шанс занять крепкую позицию. Короткими очередями юный герой прижимал фрицев к земле, не давая им поднимать головы. Расстреляв все патроны, вчерашний девятиклассник выхватил гранату и, подпустив немцев к себе вплотную, вынул чеку…

Перед взрывом Валька на мгновение смог разглядеть удивленные лица карателей, заметивших того, с кем они вели бой. Юному солдату, беззаветно защищавшему своих товарищей и Родину, было всего шестнадцать лет…

Операция «Буссард»

Монотонный гул приближающихся самолетов наполнил морозный воздух, как предзнаменование надвигающегося бедствия. Транспортные машины, нагруженные кошмарным грузом, на который немецкое командование возлагало большие надежды и в который вложило немало средств, стремительно неслись над землей. Провалившаяся операция «Москва» вынудила Гитлера и Гиммлера пересмотреть свою тактику. Многие агенты из Abteilung Abwehr II Sonderdienst[9] группы А зондеркоманды изменили свои роли, став воспитателями сирот, оставшихся без родителей в безжалостно оккупированных землях. Именно этих несчастных детей высшее руководство Рейха мечтало превратить в «сарычей»[10], передавая на воспитание палачам. Эта бездушная механика превращала судьбы детей в мрачные схемы, расставляя фигуры