Юрий Трифонов - Семен Экштут

Тамара Григорьевна была человеком изумительной доброты и редактором высочайшей квалификации: «…про неё говорили „лучший вкус Москвы“, а ещё раньше „лучший вкус Ленинграда“»^[28]. Действительно, это был подарок. Совместная работа продолжалась в течение трёх месяцев, до конца лета. Тамара Григорьевна оценила рукопись иначе, чем это сделал Твардовский: «…Там не лишнее, а там не хватает. Надо углублять, мотивировать»^[29]. По советам Габбе Трифонов написал почти три листа нового текста: повесть насыщалась смыслом. После редактуры Габбе, которая была внештатным сотрудником редакции и работала на договоре, повесть принялась читать и править штатная сотрудница «Нового мира». Вспомним, что на дворе стоял 1950 год и так, вероятно, проявилась борьба с «безродными космополитами» — заведомо нерусская фамилия внештатного редактора и «сомнительные» моменты её биографии. Скончавшийся ещё до революции отец Тамары Григорьевны принял христианство, чтобы поступить в Военно-медицинскую академию. Сама Габбе осенью 1937-го была арестована как «член вредительской группы, орудовавшей в детской литературе». Следователям не удалось сломить эту хрупкую и красивую женщину, да и хлопоты Маршака неожиданно возымели успех, и уже в декабре Габбе освободили. В этих обстоятельствах надо было подстраховаться и отдать рукопись штатному редактору, чья биография не вызывала бы ассоциаций с «безродными космополитами».

О том, что произошло дальше, Юрий Валентинович, у которого не сложились отношения с новым редактором, очень живописно поведал в своих воспоминаниях. «С дамой сразу возник конфликт. Это была редактриса того распространённого типа, который я бы назвал типом бесталанного самомнения: талантом, то есть чутьём и пониманием литературы, бог обидел, а самомнение наросло с годами от сознания свой власти над рукописями и авторами. <…> Работа началась с черканья и перестановки слов на первой же странице. Я вступил в спор. Дамское самомнение кипело. Я упорно не уступал. Больше всего меня задело пренебрежение дамой не к моему тексту, а к авторитету Тамары Григорьевны. Черкать и переставлять слова во фразе, ей одобренной! И эдак с маху, с налёту! А Тамара Григорьевна вовсе не брала ручку и ничего сама не правила в рукописи. Да и что за замечания? „Которые… которые… как… как…“ Можно согласиться, можно не соглашаться. Я решил не соглашаться. <…> Пожалуй, я вёл себя рискованно. Но тогда этого не сознавал»^[30].

Юрий Трифонов вёл себя не просто рискованно, а очень рискованно, если учесть, что он был начинающим автором и решалась его судьба. Трифонов пошёл к Твардовскому и решительно потребовал назначить другого редактора. Твардовский вник в суть конфликта и принял радикальное решение, избавившись от некомпетентной сотрудницы. Трифонов, не без сарказма, поведал о дальнейшей судьбе незадачливой редактрисы: «Дама, которая наскочила на меня, как баржа на мель, переплыла в „Советский писатель“ и лет двадцать благополучно подчёркивала там слова „которые“ и „как“»^[31].

Отредактированная рукопись повести «Студенты» не залежалась в редакционном портфеле и в том же 1950-м была опубликована в октябрьской и ноябрьской книжках журнала «Новый мир». После того как рукопись была послана в набор и накануне выхода в свет октябрьской книжки «Нового мира» начинающий автор совершил ещё один очень смелый поступок. Он написал любовную записку, адресованную известной московской красавице — певице Нине Алексеевне Нелиной, солистке Большого театра, и назначил ей свидание.

«Трифонов — Нелиной в Большой театр, 23 сент. 50 г. Дорогая Нина! Я безумно люблю Вас. Нам необходимо встретиться. Вы не знаете меня, но сегодня мы должны познакомиться, и… Вы всё узнаете! Всё, всё!!! Ради бога не отвергайте моего предложения! Умоляю Вас! Сегодня в 6 ч. вечера мы встречаемся у стадиона „Динамо“ и едем за город. Это решено! Я уверен, что Вы согласитесь. Любимая, жду Вашего ответа у 1-го подъезда. Ваш навеки, Ю. Трифонов. P. S. Вы были сегодня восхитительны! Ю. Три…»^[32] Красавицу, уже успевшую побывать замужем и отнюдь не обделённую вниманием поклонников, ещё никогда не приглашали на свидание на стадион. Она удивилась… и пришла на свидание, благо стадион «Динамо» находился неподалёку от Верхней Масловки, где вместе с родителями жила певица. Юрий и Нина стали встречаться. Так в жизни и судьбе писателя появился тайный сюжет, рассказ о котором впереди.