"Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский

Между тем скандальная шумиха, поднятая вокруг Поссанера, не прекращалась. Высказывались оскорбительные предположения о том, что он является французским или английским шпионом. Советская разведка была вне подозрения: у нее были надежные помощники в тайной полиции, своевременно предупреждавшие об опасности.

В конце концов Поссанера объявили «нежелательным иностранцем». Он должен был покинуть Пруссию и Баварию. Разумеется, это был лишь повод для НСДАП и нацистской разведки «по-хорошему» избавиться от горячего поборника правды и справедливости.

Резидентура, видя, что использовать А/270 для получения информации по Национал-социалистической партии становится затруднительно, решила направить его усилия на вербовку функционеров НСДАП и сотрудников спецслужб рейха. По просьбе сотрудника резидентуры Поссанер составил список известных ему лиц, занимающих руководящие посты в разведке, службе безопасности и Национал-социалистической партии. Перечень получился внушительный, в нем насчитывалось более пятидесяти человек! Артем, просматривая список, останавливался на именах известных политиков, промышленников, журналистов, военных, дипломатов, сотрудников спецслужб, а также интересующих разведку представителях Австрии, Нидерландов, Венгрии, Румынии, Польши и Чехословакии. Было решено использовать А/270 для привлечения к сотрудничеству с разведкой некоторых из указанных им лиц. Барон воспрянул духом, было заметно, что он тяготился вынужденным бездельем и хотел каким-то образом отблагодарить за выданный ему аванс.

Одной из наиболее удачных вербовок Поссанера стал агент Сюрприз — офицер штаба рейхсвера, от которого поступала заслуживающая внимания информация. В июне Сюрприз сообщил, что в милитаристских кругах Германии зреют антисоветские настроения, что подтверждалось следующим донесением.

«Совершенно секретно

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

источник: Сюрприз

принял: Федор

23 июня 1932 г.

Генерал Шляйхер и командование рейхсвера считают момент для интервенции против России назревшим. Генерал Шляйхер стоит за то, что интервенция должна быть начата еще в этом году. Внутренние трудности Советского Союза настолько велики, что уже факт объявления войны может привести к антикоммунистическому перевороту. Но даже в том случае, если советские войска победят, коммунизм будет уничтожен, так как коммунистическая партия не выдержит победоносную Красную Армию. В стране установится военная диктатура, которая свергнет Сталина.

Примечание: Шляйхер близок с бароном Альвенслебеном и директором Унионбанк, в котором хранятся деньги русской эмиграции и французов.

Федор».

Скорее всего, эти бредовые идеи были личным мнением Шляйхера, но он их черпал, помимо прусской военщины, в тех кругах, которые указаны в примечании резидентуры.

Германия к тому времени еще не была готова к агрессии, но её семена начинали уже прорастать.

А/270 подготовил также детальный, поэтапный план штаб-квартиры НСДАП в Мюнхене, который мог потребоваться в любую минуту.

Однако у Артема по-прежнему сохранялись сомнения насчет А/270: в резидентуру поступали противоречивые сведения на барона. Это было неизбежно, так как мнение о нем высказывали не только друзья. Враждебные слухи, конечно, не настораживали людей, встречавшихся с ним, в том числе и работавших на нашу страну. Один из агентов даже утверждал, что фон Поссанер якобы является доверенным лицом германской военной разведки, но подтвердить это конкретными фактами не смог.

Артем пошел на поводу у этих слухов, несмотря на то, что постоянное наблюдение за Поссанером, осуществляемое с помощью Юнкера, не обнаружило ничего подозрительного и свидетельствовало лишь о том, что он был честен в отношениях с резидентурой.

Подозрительность подтолкнула Артема на поспешный шаг. Он вспомнил, что Поссанер рассказал об эмиссаре из Москвы, отдыхавшем в Карлсбаде и затем пытавшемся связаться с Гитлером. «Запрошу Прагу, — подумал Артем, — если сведения подтвердятся, продолжим работу, нет — будем решать».

Шифро-телеграмма Артема в Прагу не могла пройти мимо начальника разведки А.Х. Артузова. Резидент в Праге обратился к нему за разъяснениями, что необходимо предпринять. Артузов ответил, что устанавливать пребывание в Карлсбаде русского туриста не следует.

Только Артузов и его помощник знали, что в действительности речь шла о чрезвычайно смелой и дерзкой операции разведки по прямому проникновению в ближайшее окружение Гитлера и установлению с ним контакта от имени мнимого контрреволюционного подполья в Советской России. От начала до конца операция была оригинальным творением профессионала высочайшего класса.

Артузов доверил ее исполнение отважному и мужественному человеку Александру Матвеевичу Доброву. С 1929 года по 1938 год он являлся секретным сотрудником внешней разведки. Операция была тщательно законспирирована, и Артузов лично наблюдал за ее ходом. Отстранение Артузова от руководства разведкой, затем расправа над ним не позволили довести дело до конца. К тому же в 1938 году Добров сам стал жертвой массовых репрессий. Он был обвинен в «связях с контрреволюционным подпольем и шпионаже в пользу Германии». Добров был посмертно реабилитирован в 1958 году.

В середине апреля 1932 года Поссанер был арестован на берлинском вокзале Анхальт. Поводом для задержания послужило обвинение в незаконном хранении оружия. При досмотре его чемодана полицией, что уже наводило на мысль о заранее спланированных действиях, в его вещах был обнаружен револьвер, скорее всего подброшенный гестапо.

Но и этот случай не рассеял подозрений Артема. Вместо того чтобы помочь своему агенту, объективно оценив проделанную им работу, он дал волю воображению и, по существу, оклеветал его в донесении в Центр: «После ознакомления с материалами А/270 думаю, что мы имеем дело с провокатором.

Провожу последнюю проверку и, если подозрения подтвердятся, отправлю его в Москву».

Куда делись первые восторги Бермана по поводу агента, с помощью которого резидентура рассчитывала проникнуть в круги национал-социалистов и их разведки?!

События развивались, однако, вопреки намерениям резидента. С 6-го на 7 марта 1933 года А/270 был снова арестован, а на его квартире произвели тщательный обыск, не принесший каких-либо результатов. Поссанера задержали как «нежелательного иностранца», проживавшего в Берлине на незаконном основании. Проверка, предпринятая резидентурой, подтвердила эти сведения.

Гестапо, возможно, решило разыграть спектакль с целью показать «соблюдение законности» и спрятать концы в воду в своей дьявольской игре. События развертывались так. Поссанер был освобожден примерно через десять дней и вернулся на свою квартиру. Через какое-то время он вышел из дома и на этот раз бесследно исчез. Жена Поссанера была в отчаянии. Она нежно любила этого сумасбродного и неприкаянного человека, часто неосторожного, порой несдержанного и резкого, но всегда великодушного и благородного.