Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

Именно этот момент и выбрали швейцарцы.

Ханс фон Хальвиль, командовавший авангардом, подал сигнал.

— Храбрые воины, конфедераты и союзники, — про­изнес он, — перед вами те, кого вы разбили под Грансо- ном! Они пришли сюда, чтобы взять реванш. Их много, но число врагов нас не страшит. Вспомните славные битвы, выигранные нашими предками. Сто тридцать семь лет назад, в такой же день, в этих же самых местах, у Лаупена, они одержали великую победу. Вы столь же храбры, как они; да пребудет с вами Господь! А чтобы он ниспослал нам свою милость, друзья, встанем на колени и вознесем ему нашу молитву.

Все преклонили колени и молитвенно сложили ладони.

В эту минуту дождь перестал, порыв ветра разогнал облака, небо прояснилось и засияло солнце.

И тогда швейцарцы увидели равнину, на равнине — врага, а позади врага — озеро.

При виде этого Ханс фон Хальвиль обнажил меч и воскликнул:

— Храбрецы! Господь посылает нам свет своего солнца; вспомните о своих женах и детях! А вы, молодые люди, неужели вы позволите итальянцам отнять у вас ваших возлюбленных?

После этого оставалось лишь умерять боевой пыл швейцарцев; они двинулись вперед, держа строй и вос­клицая: «Грансон! Грансон!»

Бежавшая перед ними стая горных пастушеских собак наскочила на стаю собак из вражеского лагеря; сильные и храбрые пастушеские собаки погнались за собаками противника.

Это стало предзнаменованием.

Герцогу сообщили, что швейцарцы наступают на его укрепления, но он не поверил в подобную дерзость и с бранью бросился на дворянина, утверждавшего, что видел это собственными глазами.

Однако повторявшиеся пушечные залпы заставили его выйти из шатра; он охватил взглядом поле битвы и уви­дел авангард Хальвиля и главный корпус Вальдмана, которые атаковали бургундские укрепления.

Одновременно двинулась вперед лотарингская кон­ница.

Герцог вскочил на коня и кинулся навстречу этой кон­нице, которая уже дрогнула под огнем пушек, стоявших за укреплениями. Бургундская конница, вероятно, обра­тила бы ее в бегство, но на помощь ей пришли швейцар­ские пехотинцы со своими грозными пиками.

Тем не менее у герцога была крепкая надежда на победу, как вдруг по правую руку от себя он услышал страшный шум.

Это Хальвиль со своими людьми, захватив батарею и повернув ее на врага, стал вести огонь по бургундцам, в то время как Бубенберг, выйдя из Муртена, с неудержи­мостью быка врезался во фланг герцога.

Почти в ту же минуту швейцарский арьергард зашел в тыл бургундцев, отрезав им путь к отступлению.

Карл оказался окружен с трех сторон; с четвертой сто­роны находилось озеро.

Бегства, как при Грансоне, здесь быть не могло; напро­тив, здесь началось отчаянное сопротивление: англичане, гвардия герцога и его свита — все погибли, сражаясь до последнего, но, сражаясь до последнего, армия отсту­пала, и вскоре стало понятно, что отступает она в озеро.

И лишь тогда разгром стал реальностью. «Многие, — говорится в "Песне о Муртене", — прыгали в озеро, хотя и не испытывали жажды!» Пехотинцы тонули в озере, всадники погружались в него вместе с лошадьми, но, поскольку оно не было очень глубоким, на его поверх­ности виднелось еще немало тел, по которым можно было стрелять, как по мишени; вдобавок, на воду спу­стили лодки с лучниками и арбалетчиками, которые забавлялись этой игрой часть дня.

Согласно преданию, одному всаднику все же удалось спастись, но произошло это лишь благодаря тому, что он попросил о заступничестве святого Урса, небесного покровителя Золотурна.

Еще и сегодня рыбаки из Муртена порой обнаружи­вают в своих сетях доспехи и скелеты.

На этот раз герцог потерял десять тысяч человек, и среди них цвет своего рыцарства. Жак де Мас, несший герцогское знамя, погиб, защищая его.

Впрочем, сдаваться было бесполезно: швейцарцы никому не давали пощады. Поговорка «Жестокий, как при Муртене» долгое время бытовала в Швейцарии и в Бургундии.

По прошествии трех дней, поступая в соответствии с древним обычаем, швейцарцы, дабы никто не мог оспо­рить их победу, вырыли огромную яму, побросали туда мертвых и засыпали их негашеной известью. Через четыре года яму вскрыли и обнаружили там лишь ске­леты; из этих скелетов был сооружен оссуарий, пользо­вавшийся широкой известностью: швейцарцы показы­вали путешественникам оставшиеся на костях врагов следы страшных ударов мечом, которые нанесли их предки.

На оссуарии была начертана латинская надпись, пере­вод которой мы приводим:

«Во славу Господа, всемогущего и всемилостивого. Войско прославленного и доблестного герцога Бургундского, осаж­давшее Муртен и разгромленное швейцарцами, оставило здесь этот памятник своего поражения».

Позднее (в 1751 году) поэт Халлер добавил к ней сле­дующие стихи, которое мы переводим с немецкого:

«Гельветы, живите в мире! Здесь покоится дерзостное войско, заставлявшее дрожать даже трон Франции. Не число, не губительное оружие, а единство дало вашим пред­кам силу остановить эти закаленные легионы. Знайте же, братья, что сила пребывает в единстве и верности».

В 1798 году армия под командованием генерала Брюна, заняв Муртен, усмотрела в этих надписях оскорбление французской славы и уничтожила их вместе с оссуа­рием.

Позднее об этом поступке французских солдат расска­зали Бонапарту, посетившему поле битвы при Муртене.

— Они совершили ошибку, — произнес он, — в те вре­мена бургундцы не были французами.

Герцога едва не взяли в плен: все пути отступления ему были отрезаны. В сопровождении всего лишь двенадцати человек он пробился сквозь ряды швейцарцев и, проде­лав двенадцать льё, сумел добраться до Моржа.

Еще раз ему довелось увидеть, как четырнадцать тысяч человек исчезли, словно дым; еще раз его лагерь, его артиллерия и его обоз попали в руки неприятеля.

И — грозное назидание свыше! — самый надменный государь христианского мира оказался разбит в схватке с обездоленными пастухами, с бедными крестьянами.

Правда, эти крестьяне защищали принадлежавшие им очаги; правда, эти крестьяне были свободны!

XXIII. ПОСЛЕДНЕЕ БЕЗРАССУДСТВО

Сделав в Морже лишь короткий привал, Карл проследо­вал из Моржа в Жекс, находившийся во владениях гер­цогини Савойской, и там