Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 1 - Джонатан И. Израэль

Английская интерлюдия (1585–87 гг.), хотя и кратковременная, была, во многих отношениях, формирующим эпизодом в истории Нидерландской Республики. Основой Восстания 1572 г. и его последующей эволюции в северных Нидерландах была гегемония Голландии — даже после 1576 г., в тот период, когда Оранский пытался сосредоточить политическое руководство всеми Нидерландами в Брабанте. Преобладание Голландии, как мы уже видели, формировалось достаточно долго, уходя в прошлое не на десятилетия, а на столетия. Но в значительной части Северных Нидерландов оно вызывало столь же давние недовольство и сопротивление. Ключевое значение эпизода с Лестером заключалось в том, что он предоставил силам партикуляризма и оппозиции гегемонии Голландии возможность перестроить юное государство на совершенно иных основаниях. Со своей стороны, малым провинциям, даже если бы Гронинген, Оверэйссел и Гелдерланд в то время частично не находились под испанской оккупацией, не хватало могущества и ресурсов, чтобы подчинить голландских регентов той или иной форме коллективного руководства. Но силы антиголландского партикуляризма на севере в сочетании с английским влиянием создали новую ситуацию. При покровительстве Англии усилия, направленные на подчинение Голландии другому типу федеральной структуры, приобрели большие шансы на успех.

Эпизод с Лестером был временем глубокого кризиса в Нидерландском государстве. Ведущие деятели Штатов Голландии, среди них Йохан ван Олденбарневельт, который после смерти Оранского уже некоторое время стоял во главе финансового ведомства Голландии, с самого начала были полны решимости ограничить и власть Лестера, и влияние его политических союзников в северных Нидерландах. Это был вопрос контроля и власти, но также принципов и целей. Голландские регенты стали рассматривать свое верховенство в делах Соединенных Провинций как воплощение целей Восстания. Хофт сопротивлялся предложению суверенитета королю Франции на том основании, что оно было несовместимо с основной целью Восстания, которая, по его мнению, заключалась в защите «привилегий и нашей свободы». Для голландских регентов сохранение привилегий провинций, как они их понимали, и «свободы», религиозной или политической, находилось в прямой зависимости от верховенства Штатов Голландии.

Но проблема заключалась не просто в том, каким объемом власти должна обладать английская Корона и нидерландские оппоненты голландским регентам, через посредство Лестера и английской армии в Нидерландах. Нельзя сбрасывать со счетов и религиозный фактор. Воинствующие кальвинисты в нидерландской реформатской Церкви, усилившись за счет притока ревностных кальвинистов, мигрировавших из Фландрии и Брабанта, с неудовольствием относились к веротерпимой политике голландских регентов. Ни Оранский, ни голландские регенты не собирались позволить реформатской Церкви подчинить себе Восстание до такой степени, которую считало подходящей кальвинистское духовенство. Еще со времени Эмденского синода в 1572 г. в Церкви началась борьба в отношении того, как следует навязать обществу строго кальвинистское единообразие. С 1573 г. регенты запретили католическое богослужение в государственных церквях, но, в целом, терпимо относились к частным сходкам, или молитвенным собраниям католиков, анабаптистов, лютеран и представителей других конфессий. Строгие реформаты преследовали три основные цели: укрепить кальвинистскую ортодоксию в государственной Церкви, пресечь терпимость к другим формам религиозных культов и увеличить влияние государственной Церкви в государстве и обществе. Но они знали, что пока голландские регенты удерживают бразды правления в своих руках, их цели были недостижимы. Их поддержка Лестера, известного покровителя кальвинистов в Англии, была, таким образом, обеспечена.

Наконец, существовал еще один фактор — недовольство отдельных элементов знати. Голландские регенты были представителями городов, самым богатым слоем коренного населения голландских городов. С 1572 г. голландские регенты стояли во главе Восстания. Но во многих областях севера по-прежнему доминирующие позиции занимало дворянство. Новый генерал-губернатор, граф Лестер, был не только англичанином и покровителем кальвинистов, и дружественно относился к патрициям, которые бежали из Фландрии и Брабанта и сопротивлялись своему отстранению от всех рычагов влияния северных Нидерландах, но также могущественным аристократом, который презирал выскочек-купцов и пивоваров — «лавочников», как он называл их, — которые посмели захватить власть в государстве. Едва только утвердившись в Нидерландах, Лестер и его свита, естественно, установили связи и с дворянами-эмигрантами, которые бежали с юга, и с теми элементами среди дворянства севера, которые были недовольны правлением регентов. Флорис, граф Кулемборг, был одним из его ближайших союзников.