Гвардия советского футбола - Олег Лыткин

Корит себя Юрин за эти слова? Наверное, корит…

Некий просвет в жизни великого мастера появился после знакомства с работницей ЗИЛа, некоей Марией Трофимовной. Фамилию этой женщины история не сохранила. Женщина, которая была старше Валерия Ивановича на несколько лет, сначала заботилась о футболисте, а затем стала его женой. Пить Воронин стал меньше, в нем проснулся интерес к жизни и к футболу. Он возобновил сотрудничество с журналом «Футбол-Хоккей», писал комментарии. Но Мария Трофимовна скоропостижно умерла, и Валерий Иванович снова оказался один.

Вопреки расхожему мнению, он не стал ни бомжом, ни вконец опустившимся человеком. Пил сильно, бедствовал, но человеческого облика не терял. Лечился и снова срывался. На футбол его уже не всегда пускали, милиционеры не узнавали в подвыпившем человеке красавца-брюнета, которому рукоплескали стадионы.

Парадокс? Или ужас?! Попасть на прощальный матч Льва Ивановича Яшина Воронину помог … тренер сборной ФРГ Гельмут Шён… «Он увидел отца из автобуса, подбежал, обнял, расцеловал и, кажется, накричал на контролеров, провел на трибуну. В тот вечер отец пришел домой очень поздно, навеселе, но очень счастливый, — вспоминал сын Михаил. — Он сиял, он буквально расцвел, он готов был горы свернуть».

Но эпизоды оставались эпизодами, а одинокий, оказавшийся никому не нужным человек доживал свой век.

Он недотянул двух месяцев до своего сорокапятилетия. 9 мая Валерия Ивановича нашли без сознания у Варшавских бань. Пролежав в коме чуть менее двух недель, великий футболист умер.

Вот как рассказывает о последних днях Валерия Воронина известный литератор Федор Раззаков в книге «Звездные трагедии»:

«В последние годы своей жизни Воронин буквально предчувствовал, что его ждет трагический уход. Не зря он часто повторял своим друзьям: „Я, как Володя Высоцкий, умру рано, ненамного его переживу“. Очевидцы утверждают, что в последние годы жизни вокруг Воронина постоянно крутились какие-то подозрительные личности. Вот и накануне трагедии в „Лужники“ заехали какие-то веселые кавказцы. Юрий Степаненко спросил: „Валера, ты их знаешь хорошо?“ Тот рассмеялся и ответил утвердительно. Они все вместе уехали на „Волге“. А на следующий день, 9 мая 1984 года, в 8.15 утра Валерия Воронина нашли с разбитым черепом рядом с Варшавскими банями у проезжей части автодороги. Врачи предприняли всё возможное, чтобы спасти его, но все их попытки были безрезультатны: 21 мая Воронин скончался. Степаненко честил себя за то, что не подумал запомнить номер той „Волги“. Дело было закрыто из-за отсутствия улик и подозреваемых».

Николай Васильев, нападающий автозаводцев конца 1970-х — начала 1980-х годов, вспоминал:

«Это случилось незадолго до гибели Валерия Ивановича. У меня был день рождения. По существовавшей тогда в команде традиции Валентин Козьмич построил на поле всю команду, поздравил меня и вручил от имени завода и руководства клуба подарок. На стадионе был и Воронин. Вечером того же дня отмечали праздник дома в кругу семьи. Время было позднее — часов, наверное, двенадцать ночи. Вдруг — звонок в дверь. Подхожу. Смотрю в глазок и вижу — Воронин. Открываю дверь и замечаю в темноте лестничной клетки еще три-четыре фигуры. „Колёк, — весело воскликнул Воронин, — поздравляю тебя! Ну и все такое прочее“. Он был уже навеселе. Делая вид, что ничего не замечаю, бодро говорю ему: „Валерий Иванович, заходите, самым дорогим гостем будете!“ А он вдруг жестко, сощурив свои красивые глаза, сказал: „Не, Колёк, поздно. Всё поздно. Понимаешь, для меня всё поздно“.

И, повернувшись, стал тихо, как-то неуверенно ступая, спускаться по лестнице, а за ним его спутники. Дверь в квартиру я закрыл только тогда, когда хлопнула парадная».

…Смерть Валерия Воронина, вопреки некоторым утверждениям, не осталась незамеченной. Похороны на Даниловском кладбище собрали немало людей — и тех, кто играл с Валерием Ивановичем, и тех, кто восторгался его игрой. Еженедельник «Футбол-Хоккей» посвятил своему автору и бывшему члену редколлегии целую полосу. Вот выдержка из некролога:

«У него было имя не просто в команде, даже не в сборной. У него было имя в футболе. На пляжах Копакабаны бразильские мальчишки играли в Воронина. Он был красив и строен, как матадор. А на тренировках и в игре трудился, как каменотес. Футбольные обозреватели всего мира восхищались его искусством владения мячом. Он прожил в футболе жизнь великого игрока. Пришедшее ему на смену поколение видело в заслуженном мастере спорта Воронине образец для подражания на поле».

Валентин Козьмич Иванов сказал о нем коротко и емко: «Он видел вперед на сто ходов и сто метров».