David Bowie. Встречи и интервью - Шон Иган

— К сожалению, я почти не знал Фредди [Меркьюри], — говорит Боуи. — За все эти годы мы встречались два-три раза. Я считал его очень остроумным, весьма неглупым и действительно очень театральным. Так что я не знаю подробностей того, с чем ему пришлось жить, или того, что с ним случилось. У меня много друзей-геев, и я знаю, как это больно — терять друзей из-за СПИДа. Увы, я потерял очередного друга сразу после концерта Queen [концерт в память о Фредди Меркьюри на стадионе Уэмбли в апреле 1992 года]. Его звали Крейг, он был драматург из Нью-Йорка, и буквально за день до концерта он впал в кому, а через два дня после концерта умер. Из-за него я в тот вечер и прочитал «Отче наш».

Боуи свойственна драматичность, но все равно этот поступок многих людей оставил в недоумении.

— Да, наверное, это так, — говорит он, — но я это сделал не для них.

Это недоумение отчасти объясняется тем, что Боуи никогда не был замечен в набожности.

— Я не религиозный. Я верующий. Я никогда не доверял никакой организованной религии. Но теперь у меня есть непоколебимая вера в Бога. Каждый день я вручаю ему свою жизнь. Я молюсь каждое утро. Мой друг Крейг не был христианином, но я решил, что это самая подходящая молитва в том смысле, что… в этой молитве говорится о Боге-Отце, а не собственно о Христе. Для меня это универсальная молитва. Я сам был не меньше всех удивлен, что прочитал ее на этом концерте. Но я был рад, что сделал это.

Образ Боуи как холодного, расчетливого, ледяного европейца, одинаково тщательно застегивающего воротничок рубашки и сдерживающего свои чувства, сложился в период Station to Station (1976) и возвращения Тонкого Белого Герцога. Но сегодня этот образ максимально далек от реальности. На самом деле Боуи очень эмоциональный человек, что в немалой степени может объяснить его поведение на концерте в память о Меркьюри.

Сравнительно незамеченным на том концерте остался один из самых энергичных номеров вечера — Боуи воссоединился со своим старым спарринг-партнером Миком Ронсоном, и они вместе с Иэном Хантером исполнили зажигательную версию старого хита Mott the Hoople «All the Young Dudes» (сочиненного Боуи).

Этот момент был особенно трогателен, потому что Ронсону и Боуи было суждено в тот вечер в последний раз выступить вместе. При разговоре об этом у Боуи на глаза чуть не выступают слезы.

Безнадежно больной Ронсон держался на одной только силе воли.

— Врачи говорят мне, что я не должен сейчас быть здесь, — сказал Ронсон незадолго до смерти, находясь в лондонской студии. — Но я больше не хожу на химиотерапию и так далее. Я просто иду дальше, шаг за шагом, день за днем, и стараюсь делать все, что могу. Мне еще так много осталось сделать.

Ронсон принял участие в записи Black Tie White Noise, сыграв на радикально переработанной версии «I Feel Free» Cream. Как и Найл Роджерс, он отмечал невероятную энергию и энтузиазм Боуи на протяжении всей записи.

— Надеюсь, альбом Дэвида окажется успешным, — сказал Ронсон. — Он вложил в него все. Мы часто разговариваем с ним. Он производит очень позитивное впечатление.

Под конец своего экскурсионного дня Боуи приходит в задумчивое настроение.

— Я никогда не делал этого прежде, — говорит он. — Это был поразительный опыт, хотя почти везде, куда я ходил, было закрыто или от этих домов ничего не осталось. Так яснее видно, сколько же на самом деле прошло времени. Недавно я составил список многообещающих групп времен Зигги, Болана и Roxy Music. Вот наши конкуренты: Lindisfarne, Рори Галлахер, Stray, America, Juicy Lucy, Питер Сарстедт, Thin Lizzy и Gnidrolog. Это было очень, очень давно.