Жюль Верн - Геннадий Прашкевич

1886 год начался прекрасно.

Путешествие на «Сен-Мишеле III».

Праздничный бал. Новые тома «Необыкновенных путешествий».

Вроде бы более или менее налаживающиеся отношения с Онориной и падчерицами.

Но из-за новых долгов Мишеля, грозивших ему судом, Жюль Верн вынужден был расстаться с любимой яхтой, причем с приличным убытком, что для скуповатой натуры писателя было вдвойне тяжело: купил за 55 тысяч франков, а продал за 23. Мишель после этого вроде бы угомонился.

Довольно часто навещал старшего брата Поль с сыновьями.

Сыновей у Поля было трое — Гастон, Морис и Марсель (еще дочь Мари).

«Морис с Марселем, — вспоминал Жан Жюль-Верн, внук писателя^[45], — были типичными представителями золотой молодежи и доставляли отцу не меньше хлопот, чем Мишель Жюлю. В противоположность Морису и Марселю, трудолюбивый Гастон, получив блестящий диплом, служил чиновником в Госсовете, затем поступил на службу в Министерство иностранных дел. На Гастона возлагали большие надежды и отец, и дядя. Жюль Верн вообще чрезвычайно привязался к племяннику, серьезный характер которого был прямой противоположностью легкомыслию его братьев и неуравновешенному нраву собственного сына…»

Но разум племянника вдруг помутился.

В понедельник 9 марта, когда писатель возвращался домой, перед ним вдруг появился Гастон с револьвером в руке. Он был чрезвычайно взволнован. Он что-то беспрестанно выкрикивал. Он просил дядю защитить его от каких-то невидимых, преследующих его врагов, даже указывал на них пальцами. Напрасно Жюль Верн пытался убедить племянника, что рядом с ним никого нет. С криком: «Даже вы не хотите защитить меня!» — Гастон дважды выстрелил из револьвера.

Первая пуля попала в калитку, вторая — раздробила Жюлю сустав над левой ступней.

Прохожие, услышав выстрелы, схватили безумца. Робер Годфруа, друг Жюля Верна, тут же отправил сообщение Этцелю-сыну. Но Жюля в Париже не оказалось, он уехал к больному отцу в Монако. Симон (доверенное лицо издателя) незамедлительно телеграфировал Этцелю-старшему: «Сегодня, в половине шестого вечера Гастон Верн, охваченный безумием, выпустил две пули в своего дядю».

В книге Жана Жюль-Верна приводится письмо Поля его свояку Леону Гийону.

Поль писал: «Какое ужасное несчастье! Я только что вернулся из Амьена, где видел бедного Гастона, которого поместили в клинику. Мой дорогой ребенок совершенно не осознает того, что он наделал. Он твердит, что хотел только привлечь внимание к своему дяде, чтобы помочь ему, наконец, стать членом Академии. Прокурор Республики и те врачи, которых я видел, заявляют, что Гастон абсолютно невменяем, и его, видимо, поместят в санаторий (в психбольницу)…»

В этой психбольнице Гастон оставался более пятидесяти лет.

Умер он только в 1940 году, совсем в другом веке, в возрасте более восьмидесяти лет.