Этот маленький город - Юрий Николаевич Авдеенко

– Скажите, они выходят ночью из здания поликлиники?

– Безусловно. В случае вызова «скорой помощи»…

– И только?

– Безусловно. То есть не совсем безусловно. У нас нет канализации.

– Ясно. Людям приходится выходить ночью…

– Да… Но в туалете, если это слово здесь применимо, отсутствует электричество.

– Остается пустырь, – подсказал Каиров.

– Вероятно, так. Мне никогда не приходилось бывать ночью в поликлинике.

– Спасибо. Еще один вопрос. Ваши люди и ночью носят белые халаты?

– Безусловно.

– Как вы думаете, они снимают их, когда выходят э… на улицу?

– Думаю, что не всегда.

– Спасибо вам, товарищ Акопов.

Звякнула трубка. Каиров довольно посмотрел на Золотухина.

– Вот так, милый сыщик… Надо бы помочь докторам. Послать к ним электрика. И у нас, глядишь, время зря бы не пропадало.

Золотухин – большой артист. У него на лице одно, а про себя другое. Он сейчас не хочет раздражать начальника. И всем своим видом демонстрирует – сдаюсь, ваша взяла.

А Каиров любит, чтоб брала именно его… Вот он вышел из-за стола, заложил руки за спину и не спеша начал ходить от двери до окна… В кабинете стоял густой сумрак, но Каиров не включал свет. Он не хотел зашторивать окна. Потому что в свои пятьдесят лет был полным человеком, страдал одышкой и предпочитал свежий воздух всем другим благам.

– С личным делом Хмурого вы знакомы, – сказал Каиров. – Контрабанда. Валюта. Наркотики… Хмурый не убит на переезде, а час назад зарезан в больнице. Никто из его старых дружков на мокрое не пойдет… Все-таки появление Хмурого, которого месяц назад видели в Лабинске, и действия банды Козяка – это одна цепь… С бандой будет покончено в течение ближайших недель. Нас интересует другое… Очевидно наличие иностранной агентуры, которая руководит и помогает банде. Мы не знаем каналы связи. Но они существуют… Возможно, что Хмурый прибыл сюда как связной. Но где же тот, к кому он шел… Вот это нам и поручено выяснить. К выполнению операции приступаем сегодня же. Золотухин, устроишь побег Графу Бокалову. В десять вечера. Для приличия пусть дадут пару выстрелов вверх. С помощью Графа необходимо выявить всех, кто связан с контрабандой, валютой, торговлей наркотиками. Всю операцию знаю я. И начальник краевого отделения. Кодовое название операции… Где они встречались? У какой афиши?

– «Парижский сапожник», – подсказал Золотухин.

– Операцию назовем «Парижский сапожник», – решил Каиров.

Он любил названия загадочные и необычные. Когда Золотухин ушел, Каиров положил руку на плечо Кости Волгина и сказал:

– Тебе, Костя, предстоит выполнить самую трудную часть операции «Парижский сапожник».

2

Густая изморось. Степь, круглая, хмурая. Пирамидальные тополя – оголенные, мокрые. Они, точно странники, появляются то справа, то слева. И дорога – кашица из черной грязи, по которой едва двигается телега.

Пара усталых лошадей рыжей масти бредет медленно. Воздух холодный, и над крупами животных поднимается пар. Возница сидит на передке как-то полубоком. Искоса поглядывает на пассажиров. Он не очень им доверяет.

Пассажиров трое. Один, Владимиром Антоновичем его называют, по возрасту, видать, самый старший. В шляпе, в очках, в тонком пальто. Что пальто тонкое – это его собственное дело. Очки на Кубани многие носят, особенно кто в городе родичей имеет. А вот насчет шляпы товарищ маху дал. Не привыкшие тут до шляп жители. Раздражение такой убор вызвать может. Сомнение.

Второй, может, цыган, может, татарин. Глаза черные, хитрые. Ростом маленький. Всю дорогу руки в карманах плаща держит. Это точно – пистолеты не выпускает.

Третий – чистый жулик. В кожанке и с чубчиком.

Ящики какие-то с ними, лопаты…

– Так вы, значит, добрые люди, из Ростова будете? – заискивающе спрашивает возница.

– Бери выше, отец, – говорит жуликоватый. – Из самой Москвы. Мы, батя, геологи. Полезные ископаемые в ваших краях искать будем…

– Окромя грязи, тута ничего нету, – заявил возница.

– А мы дальше поедем…

– Дальше дальшего не бывает. Куда же это?

– В хутор Соленый… Рожкао…

Возница побелел. Повернулся к ним. Руки трясутся.

– Люди добрые, не губите…

Никакого впечатления. А коротышка рук из карманов не вынимает. Так и жди, всю обойму выпустит.

– Сынки, если шо, забирайте коней и телегу тоже… Я ходом своим до Лабинской доберусь. Я, понимаете, пять душ детей имею… Жинка на прошлой неделе ногу подвернула… В каких дворах золото есть, не знаю. В нашей семье его отродясь не было.

– Что с вами, товарищ? – спросил тот, в очках и шляпе.

– Пужливый я больно… – признался возница.

– Зачем же нас пугаться? Мы ученые, приехали сюда проводить геологоразведочную работу. Я профессор Фаворский. А это мои коллеги.

– Меня зовут Аполлон, – сказал жуликоватый. – А его Меружан…

Возница опять побледнел:

– Имена-то… странные…

– Какие родители дали, – усмехнулся Аполлон.

Меружан не улыбался, никак не реагировал, а сидел неподвижно, словно глухонемой. Не вынимал рук из карманов. И ткань плаща подозрительно оттопыривалась, точно в карманах и в самом деле торчали пистолеты.

– Может, нам документы предъявить? – спросил профессор.

– Для порядку бы, – сказал возница; никогда не ходивший в школу, он и расписывался-то крестиком.

Вид бумаги с машинописным текстом и фиолетовой печатью подействовал на него успокаивающе. Возвращая ее профессору, повеселевший возница сказал:

– Люди добры, да куда же вы едете? Вы знаете, шо здесь творится? А в тех краях особенно… Бандитов – как собак нерезаных. На прошлой неделе наши их сильно потрепали. Да вот жаль, начальника отделения в том бою убили… Добрый мужик был. С пониманием… И все кулачье проклятое…

– На этих днях бандиты не показывались? – впервые за всю дорогу сказал Меружан.

– В горах, гады, отсиживаются… Если бы жинка ногу не подвернула, я бы с обрезом…

Возница достал из-под тулупа большой промасленный обрез и положил в телегу.

– Так-то лучше, отец, – сказал Меружан. – Я эту пушку давно заприметил…

– Шо вы, добры люди… Бандюги же моего родного брата прикончили. Председателем сельсовета он был. И жинку его попоганили и зарезали. И дочку трехлетнюю не пожалели. Я их, гадов, многих в лицо знаю. Всю Малую Лабу излазию, до Псебая дойду… Пусть только жинка ногой затопает…

– Горы большие, – сказал Аполлон. – Искать бандитов будет не легче, чем иголку в стоге сена.

– У меня ниточка есть… Старый княжеский холуй егерь Воронин. Чуется, что он не побрезгует и на бандитах заработать…

Возница провел рукавом по мокрому лицу. Вскинул вожжи.

Пахло землей, лошадиным потом. Надрывно повизгивали колеса.

Одноэтажные домики станицы показались лишь в сумерках.

Гостиница стояла в самом центре. И достаточно было войти в прихожую, оклеенную состарившимися обоями, чтобы сразу представить «блага», которые ожидают путника. Вонь, холод, клопы…

Геологам отвели боковую комнату.