Облака на коне - Всеволод Шахов

– Гарф у меня эти сведения просил.

– Гарф говорил, для чего нужны ему эти сведения?

– Гарф мне говорил, что эти сведения нужны ему для передачи Нобиле и Трояни, с которыми он был связан по шпионской деятельности…»

Борис вскочил: – Что ты мелешь?

– Сядь! – Елисеев ударил кулаком по столу. Пауза. Борис опустился на стул.

– Так! – теперь голос прозвучал чуть спокойнее:

«… – Рютин, расскажите о террористической деятельности Гарфа.

– Об этом мне ничего неизвестно, ибо по террористической деятельности я был связан с инженером Харабковским, а Гарф в это время на заводе уже не работал».

Что? Харабковский? Борис шептал про себя и смотрел на затихшего Рютина. Как же ты с ним свился–то, дружок, не по рангу ведь он тебе.

Рютина увели. Борис смотрел себе под ноги, вспоминая, как когда–то Рютин беззаботно издевался на партчистке над всем собранием. Что, отыгрались на тебе?

Удар в ухо встрепенул Бориса. Звон. Помотал головой и получил ещё пару ударов. Пол оказался очень близко. Не понимая, что происходит, Борис пытался удержаться от сближения с ним, но выставленная для подстраховки рука не спасла. Ногой Елисеев сделал короткую подсечку и Борис почувствовал, что отвесно падает.

– Вот увидите, как вам будет легко, гражданин Гарф, когда вы заговорите!

Борис насчитал пять дней бесконечных циклов «вопрос–ответ–удар». Не устраивающие Елисеева ответы компенсировались то выбитыми зубами, то внезапными падениями подследственного с табуретки.

– Вот увидите, как вам будет легко, гражданин Гарф.

Борис почувствовал, что конец близок. Он не мог есть, не мог сидеть, теперь уже не мог и лежать… но почему–то мог ещё размышлять.

– … вам будет легко, гражданин Гарф, – Елисеев пододвинул к себе лист бумаги, взял перо.

«…– Когда и кем Вы были завербованы для контрреволюционной шпионской деятельности?

– К шпионской деятельности я был привлечен в 1932 году итальянским генералом Нобиле и фашистом Трояни.

– Какие задания шпионского характера Вы получали от Нобиле и Трояни и что Вами было им передано?

– Составил и передал карту погоды трассы перелета Ленинград – Москва, сведения о сборке конструкции дирижабля "Вэ–пять" и сведения о стандартах на авиационные материалы и полуфабрикаты, употребляемые в самолетостроении Советского Союза».

Елисеев, с упоением, строчил. Борис едва успевал придумывать на себя обвинение. Какое–то безумие! Когда дирижабль «В–5» собирали, Нобиле сам был техническим руководителем, какие же я мог секреты ему передавать?

– Что ж, гражданин Гарф, вот всё и сходится, – Елисеев ликовал, торжественно зачитал:

«В процессе следствия установлено, что Гарф Б.А., работая на “Дирижаблестрое” и будучи в близких отношениях с иноспециалистами – итальянцами Нобиле и Трояни, последними в 1932 г. был привлечен в к–р шпионско–вредительскую и диверсионную организацию. Гарф по заданиям Нобиле и Трояни собирал и передавал им шпионские сведения по кораблям ДП–9, ДП–16, имеющим оборонное значение. Кроме того, принимал активное участие в к–р вредительской работе по кораблям "В–5", "В–7" и "В–7–БИС", два последних, т.е. "В–7" и "В–7–БИС", в результате вредительства в 1936–1937 гг. погибли».

10

Да, в тот первый раз, горы тебя манили…

Когда ты увидел подсвеченные солнцем вершины после жуткой промозглой ночи, душа, казалось, влилась в эти сочные, необыкновенные краски. А Саня стоял рядом, с кружкой крепкого чая и, мягким, убаюкивающим голосом, рассказывал о том, что предстоит сегодня увидеть: о высокогорных озёрах с необычайно хрустальной водой, о цветущих рододендронах рядом с остатками ледника, о невероятно гибких, стройных и ловких турах, выставлявших свои профили на фоне заходящего солнца, о небывало огромных звёздах и ещё о многих неведомых в обычной жизни явлениях.

И вот ты идёшь, идёшь по едва уловимой тропке между камней. Тебе двадцать лет и ты настолько веришь в себя, в свои упругие натренированные мышцы, что готов преодолеть немыслимые расстояния, взобраться по самым крутым уклонам и достичь, достичь волшебного мира, который уже нарисован в твоём воображении.

Ты смотришь вдаль, на каменную горную стену. Неужели там есть тропа? Ты недоверчиво разворачиваешь топографическую карту и Саня заставляет твой взгляд следовать за его мизинцем вдоль красной плавной линии, петляво пересекающей изолинии высот. А затем и уверенная поступь Сани, заманившего тебя в это приключение, снимает всякие вопросы. Неужели эта задумка, родившаяся там, на обыденной равнине, среди обыденного мира, среди обыденной жизни, осуществилась? И ты идёшь… И рюкзак, казавшийся неподъёмным там, внизу, на высоте трёх километров не кажется таким уж тяжёлым. Да, ты идёшь…

Вот закончилась лесистая местность с огромными елями, начались луга. Вот и они постепенно переходят в камни, и вот ты уже сорвал последние ягодки черники, и вот Саня тычет пальцем наверх, показывает на перевал, за которым и начнутся обещанные озёра. Ты улыбаешься. Саня улыбается в ответ. И, кажется, горы становятся благосклоннее к гостям: перестаёт дуть неприятный осенний ветер и солнце сильнее припекает. Все приглашают тебя в невероятную волшебную страну гор.

Предстоит подъём.

Тропа становится узкой, и горная порода под ногами начала крошиться, сливая вниз струйки песчаника. Тебе это не очень нравится. Но Саня, будто не обращает на это внимание, легко продвигается вперёд, балагуря и шутя. А ты посматриваешь на всё возрастающий уклон и чувствуешь, что колени подрагивают. Ухмыляешься. Нет, не убеждай себя, что это от физического напряжения, лучше сразу признайся – потаённый страх! И к тебе оборачивается Саня и насмешливо бросает: «Ну, Боря, как для первого раза?» Ты киваешь, что нормально. Идёшь. И лишь когда поднимаешь глаза и смотришь чуть вперёд, то ужасаешься – камнепадом слизало часть тропы и горизонтальной полочки почти не осталось. И высота…

Внутри всё замирает. Ты смотришь как ловко Саня проскакивает эти пять метров без всякой опаски и ещё больше ужасаешься, то ли от высоты, то ли от того, что замешкаешься перед щуплым Саней.

Да, ты остановился. Опускаешь глаза. Саня смотрит на тебя и выкрикивает: «Не ссы! Сыпуха мокрая! Не поедет!» А ты смотришь и глотаешь комок в горле. От страха ты прильнул к этой каменной стене. Ты настолько сблизился с ней, что видишь каждую её морщинку, каждую прожилку. Ты ладонью ощущаешь ручеек воды, сочащийся из маленькой расщелины.

«Не ссы!» – эхом вторишь, сначала про себя, потом шёпотом, потом почти выкрикиваешь. Наконец делаешь вдох и, уже не жмурясь, искоса, бросаешь взгляд вправо, на покатую выемку, которую пробуравили сорвавшиеся с вершины камни. Ты стискиваешь зубы, ставишь ногу на зыбкую тропу, втыкаешь рядом с ногой альпеншток и, опираясь на него, переставляешь вперёд задеревеневшие ноги…

И вот, шаг сделан. Возвратиться