Расколотая корона - Виктория Холт

— По-моему, он не любит Ричарда.

— А Джеффри ему не угодил.

— А значит, — сказал Иоанн, — остается его младший сын — его добрый и послушный Иоанн, который будет его любить и слушаться и докажет, что он будет ему самым лучшим сыном. Как думаешь, Ранульф, я смогу сыграть эту роль?

— Мой дорогой лорд, я думаю, вы можете сыграть любую роль, какую только пожелаете.

— А я желаю именно эту. Он должен сделать меня своим наследником, Ранульф, прежде чем умрет; и как только он это сделает, я буду готов нежно проститься со стариком. — Иоанн рассмеялся.

— Милорда что-то позабавило.

— Я думаю о своем отце. Великий Генрих Плантагенет, перед которым трепещут люди. Сыновья его разочаровали… все, кроме Иоанна. Он не знает, что Иоанн — самый порочный из них всех. Ведь это правда, Ранульф?

— Вполне возможно. Но давайте, пожалуйста, утаим этот интересный факт от вашего отца.

— Можешь мне доверять, Ранульф. — Он упал на колени и поднял на Ранульфа влажные от волнения глаза. — «Отец, я ваш младший сын. Хотел бы я быть вашим старшим. Но хоть я и молод, у меня есть время показать вам, что я принесу вам то, чего не смогли мои братья. Ваши сыновья вас разочаровали… все, кроме Иоанна. Моя миссия — доказать вам, что в гнезде был один птенец, чье появление возместит вам всю неблагодарность остальных». Ну как, Ранульф?

— Можно и лучше, — сказал Ранульф.

— Будет лучше, мой друг. Будет.

***

Генрих принял сына с распростертыми объятиями.

— Сын мой Иоанн! Как я рад тебя видеть.

Он вгляделся в юное лицо, и Иоанн поднял глаза, полные такого же волнения, как и тогда, когда он разыгрывал сцену перед Ранульфом.

— Отец, вы столько перенесли, — сказал Иоанн. — Я был счастлив получить ваш вызов. Я хотел приехать, чтобы принести вам хоть какое-то утешение.

— Благословляю тебя. Мне нужно утешение. Твой брат, мой прекрасный сын Генрих, — умереть вот так! Он был так молод.

— Ему было двадцать восемь, отец, и правда ли, что он осквернял святыни перед смертью?

— Мы должны молиться за его душу, Иоанн. Он раскаялся в конце. Уильям Маршал рассказал мне о его последних часах. Когда он умер, он лежал на ложе из пепла во власянице.

— Благодарю Бога, — сказал Иоанн.

— Ты знаешь, сын мой, что я в тяжелом положении. Твои братья то воюют друг с другом, то против меня. Генрих вел войну против меня, когда умер. Это меня глубоко печалит. Но он прислал мне послание, и я простил его. Тогда мы были друзьями. Дал бы Бог, чтобы мы никогда не были никем иным. Эти семейные распри, Иоанн, они никому из нас не идут на пользу.

— Нет, отец.

— Ты теперь в том возрасте, когда я могу тебе доверять.

— Я этому рад. Я хочу быть рядом с вами. Я хочу вам помогать. Я должен быстро учиться.

В глазах Генриха внезапно появилось волнение. Неужели в этом сыне он найдет того, кто возместит ему разочарования, принесенные другими?

— Смерть твоего брата многое изменила, — продолжал Генрих. — Король Франции теперь будет требовать назад приданое Маргариты. Я не могу отдать Вексен, он так важен для обороны Нормандии.

— Мой брат Ричард теперь наследник Англии, Нормандии, Анжу… — начал Иоанн.

Король молчал.

— Теперь ему придется жениться на принцессе Алисе, — лукаво сказал Иоанн.

— Посмотрим, — сказал король.

— Люди говорят, что с принцессой что-то странное. Так долго обручена, а брака все нет.

— Люди всегда будут выдумывать тайны там, где их нет, — сказал король.

— Тайны, да. Настоящих тайн не бывает, потому что кто-то всегда знает на них ответ.

— Я послал за твоим братом Ричардом, — сказал он. — Он неприемлем для народа Аквитании, и я заставлю его отказаться от герцогства.

— Кто же тогда его получит? — спросил Иоанн.

— Ты, сын мой.

Иоанн кивнул. Эта мысль ему понравилась. Он станет королем Ирландии; у него было несколько поместий в Англии; а теперь еще и герцогом Аквитанским.

Он видел, что смерть брата пошла ему на большую пользу. Нужно было сохранить расположение отца, и тогда к нему потечет еще много добра.

***

Ричард гадал, что отец хочет ему сказать. Смута в Аквитании была улажена с помощью короля, и теперь он мог сказать, что утвердил там свое положение.

Он знал, что должны быть перемены. Наследник престола умер, и он был следующим. Он верил, что отцу осталось жить еще много лет, и одно было несомненно: никому не будет позволено взять корону Англии или иметь хоть малейшую власть в Нормандии и Анжу, пока он жив. Аквитания — другое дело. Она перешла к нему от матери, и можно было сказать, что за последние годы он завоевал ее собственным мечом.

Если он станет наследником английского престола и отцовских владений в Нормандии и Анжу, что будет с Аквитанией?

Король принял Ричарда с привычной сдержанностью и пожалел, что им вообще пришлось встретиться.

Два брата с подозрением разглядывали друг друга. Иоанн почувствовал укол зависти, ибо в светловолосом гиганте было нечто царственное, чего, он знал, у него никогда не будет. Он всегда не любил Ричарда, хотя и не так сильно, как Генриха, ибо Генрих был еще красивее, так же высок и обладал обаянием, которое восхищало почти всех.

Что ж, тот был мертв, а Ричард — наследник престола и обширных заморских владений, и лучше быть королем Англии, чем герцогом Аквитанским.

— Сыновья мои, — сказал король, проведя их в свои личные покои, где они могли поговорить наедине. — Мы встречаемся во время великой скорби.

— Генрих был дурак, — сказал Ричард со своей обычной прямотой. — Он знал, что у него жар, и отказался о себе заботиться. Он сам навлек на себя смерть.

Король склонил голову, а Иоанн сказал:

— Тише, Ричард. Разве ты не видишь горе нашего отца?

— Поскольку они воевали друг с другом, а Генрих вел себя как последний глупец, я не сомневаюсь, что наш отец это помнит, — сказал Ричард.

Король думал: «Ричард прав. Я скорблю о сыне, но не могу забыть, что он был моим врагом. Он бы видел меня мертвым