Джон Леннон - Альберт Голдман

Вскоре после того как 9 октября 1967 года Джон Леннон отметил свое двадцатисемилетие, он совершил один из свойственных ему импульсивных, противоречивых поступков – пригласил в Кенвуд своего отца. Учитывая все, что он рассказывал о «подлом Альфе», это было тем более удивительным, что всем была известна история, которая произошла после того, как они вновь встретились в апреле 1964 года. После семнадцатилетнего отсутствия Фредди Леннон вновь возник из небытия, побуждаемый братом Чарльзом и коллегами по работе опровергнуть потоки лжи, распространяемые по его поводу в прессе. Встреча, которую организовали два журналиста из «Дэйли скетч», состоялась в гримерной театра Скала, где «Битлз» снимали «A Hard Day's Night».

Джон испытал необычное впечатление, когда увидел человека, чье лицо наглядно демонстрировало ему, что может стать с его собственным лицом через тридцать лет, если от него отвернется удача. И хотя Фредди удалось сохранить некоторую вальяжность, он потерял почти все зубы и стал похож на бродягу. Тем не менее во всем остальном он удивительно походил на Леннона: длинный прямой нос, маленькие миндалевидные глаза, густые брови, узкий, тонко очерченный рот, квадратный подбородок и то же выражение лица. А когда Фредди открыл рот и заговорил, все услышали голос Джона, слегка окрашенный напевным ливерпульским выговором.

Что же касается Фредди, то он увидел в Джоне Джулию. "Он напомнил мне свою мать, – рассказывал Фредди. – Ее лицо принимало такое же замкнутое выражение, когда она на кого-то сердилась... Я протянул ему руку, но Джон лишь что-то проворчал и с подозрением спросил: «Чего тебе?» Видя его враждебность, я ответил, что мне ничего не надо, но он настаивал: «Раньше тебе не было до меня никакого дела, зачем же ты заявился сейчас?» Наверное, он решил, что я пришел просить у него денег, и тогда я спросил: «А разве недостаточно просто быть твоим отцом?»

Вскоре отец и сын разговорились. Фредди не утратил прежней joie de vivre¹³⁸ и принялся с юмором рассказывать о своей жизни, время от времени перемежая речь двусмысленными шуточками. Однако Леннону пора было уезжать на Би-би-си. На следующий день он с большим воодушевлением рассказал о Фредди Питу Шоттону. «Я рад, что встретился с ним! – заявил Джон. – Он очень забавный. Такой же чокнутый, как и я!»

Яблоко от яблони. Эта идея, поселившаяся в голове у Джона, стала положительным полюсом далеко не однозначного отношения к вновь обретенному отцу. И тем не менее отрицательный полюс оказался сильнее. Вероятно, именно поэтому он не стремился вновь увидеться с отцом после той первой встречи. Время от времени Джон посылал ему немного денег. Но главное, его чувства продолжали пребывать в сильном беспорядке, поскольку даже в письмах он не знал, как обратиться к отцу, и поэтому начинал их так: «Дорогой Альф, Фред, папа, отче, отец, кто бы ты ни был».

Год спустя Фредди, который работал теперь в гостинице недалеко от Эшера и зарабатывал 10 фунтов в неделю плюс бесплатное проживание и питание, заявил одному из журналистов: «На жизнь я не жалуюсь. Просто хотелось бы, чтобы со мной считались... Я очень хотел бы познакомиться с невесткой и малышом. Было бы неплохо еще раз увидеться с Джоном и объяснить ему кое-что». Этот призыв вызвал бурную реакцию Джона, который решил, что отец «шантажирует» его при помощи прессы.

В это же самое время некий энергичный агент компании «Гордон Миллз Организейшн» (которая была менеджером Тома Джонса, Энгельберта Хампердинка и многих других артистов) по имени Тони Картрайт убедил Фредди Леннона подписать с ними контракт и выпустить пластинку. Записав на диск приукрашенную историю, озаглавленную «Это моя жизнь», Фредди осуществил свою давнюю мечту, на которую Джон отреагировал с присущей ему двойственностью. Втайне заслушиваясь этим рассказом у себя дома в Кенвуде, он одновременно строил вместе с Брайеном планы, нацеленные на то, чтобы навсегда убрать с английского и американского рынков «неуместное» использование имени Леннон.

Такое поведение оскорбило Фредди Леннона, чей темперамент и острый язык были отнюдь не слабее, чем у сына. Как-то февральским днем 1966 года Джон открыл дверь своего дома и буквально столкнулся с отцом, которого на этот раз сопровождал Тони Картрайт. Джон, который терпеть не мог агента из «Гордон Миллз», захлопнул дверь у них перед носом, а через несколько недель сурово обрушился на отца в очередном интервью. Тогда в дело вмешался младший брат Фредди, Чарльз. Он написал Джону длинное письмо, в котором потребовал перестать слепо доверять вранью Мими и выслушать правду о своем детстве. Он рассказал ему все: историю неверности Джулии, незаконнорожденной сестры, трагедии, разыгравшейся в Блэкпуле. Джон не ответил, но в глубдне души он понимал, что это правда.

В октябре 1967 года, когда Фредди вновь переступил порог дома в Кенвуде, его сопровождал Лес Энтони, а Джон принял старика с распростертыми объятиями. Несколько удивленный столь резкой переменой, Фредди постарался не упустить возможность и предложил Джону пригласить дядю Чарльза, у которого близился день рождения. В мгновение ока этот давно забытый родственник был доставлен пред светлые очи Джона, который приветствовал его возгласом: «С днем рождения, дядя Чарли!» И прежде чем пораженный Чарльз смог вымолвить хоть слово, Джон продолжил: «А правда, клллассный у меня старикан?» При виде подобного проявления сыновней любви Чарльз совсем лишился дара речи. «Ты что, не слышал, что я сказал?» – спросил Джон. «Я столько лет ждал этого, Джон», – ответил Чарльз, обретя, наконец, способность говорить.

Пока мужчины разминались пивком, женщины трудились на кухне. Фредди приехал вместе со своей подружкой Полин Джонс, девятнадцатилетней студенткой университета, которая устроилась подработать на каникулах в «Тоби Джаг», где и познакомилась с этим симпатичным работником кухни, который сразу завоевал ее сердце. Полин явно нуждалась в мужчине, способном заменить ей недавно умершего отца, но помимо этого Фредди оказался самым веселым и обаятельным из всех, с кем она до этого встречалась. Полин, симпатичная и очень умная девушка, заняла в жизни Фредди то место, которое когда-то принадлежало Джулии. Можно себе представить, какое впечатление это произвело на Джона Леннона! Нет сомнений в том, что ему потребовалось сверхусилие, чтобы не вылететь за дверь и не скатиться к подножию холма, где жил Ринго, с воплем: «Мой папан спит с битловской фанаткой!» Синтия же поняла, что эта девушка поможет ей решить одну проблему.