По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири

Третий путь, в котором сам переход к восточному берегу будет на втором плане по важности и послужит только шагом к чему-то большему, имеет своим началом Китовый пролив или соседнюю с ним местность, а конечной точкой – какое-нибудь место на неизвестном восточном берегу вблизи 80-й параллели. Этот путь, который, как известно, возможен, послужит ключом к решению гренландской проблемы; выбрав его, можно будет нанести на карту береговую линию Гренландии с меньшим риском и с меньшими издержками».

Из этого видно, что путь, которым Нансен попытался пересечь Гренландию в 1886 г., был подвергнут критике, и что мое собственное путешествие от Китового пролива до бухты Независимости, совершенное в 1892 г., было мной четко продумано.

По возвращении из разведки, преисполненный различными планами воплощения в реальность перехода через Гренландию и исследования ее в северном направлении, я обнаружил, что проект канала в Никарагуа начал осуществляться, и следующие два года моей жизни были посвящены ему; часть этого времени я провел дома, другую же в экспедиции в Никарагуа.

По возвращении из этой экспедиции я был отправлен на остров Лиги в Филадельфии, на строительство деревянного сухого дока, только что начатое тамошним адмиралтейством. Короткая статья, рассказывающая о моем летнем путешествии, мои выводы и мой план сухопутного исследования Гренландии, были напечатаны в бюллетенях Американского географического общества в декабре 1886 г. В 1888 г. Нансен пересек южную Гренландию, отправившись по кратчайшему из указанных мною путей; он был вынужден, однако, изменить свои планы и окончательно прошел по пути в 280 миль длиной.

Это исполнение задуманного мною предприятия оказалось для меня серьезным ударом^[10], но моя государственная служба связывала мне руки, и мне оставалось только выбрать другой, более северный путь. Излишне и говорить, что я постоянно обдумывал этот проект, и как только строительство сухого дока стало близиться к завершению, я разработал план и представил его на рассмотрение и обсуждение Филадельфийской Академии наук, Американского Географического общества, Национального Географического общества и Бруклинского института. Он был единогласно поддержан всеми этими обществами, и так как морской департамент уже был негласно извещен, то я направил прошение о восемнадцатимесячном отпуске, сопровождаемое описанием моего проекта и письмами от Джеджа Дэли, профессоров Лейди, Пэтнама, Адамса и других. Моей целью было достигнуть и определить северную границу Гренландии сухопутным путем, т. е. пересечь внутренний лед.

Преимущества моего плана заключались в следующем:

1) воспользоваться возвышенной поверхностью большого внутреннего моря льда, лежащего за прибрежной линией земли, как прямым путем к точке назначения;

2) взять как можно меньше людей;

3) надеяться только на дичь, которую можно добыть в местности около моего исходного пункта, или главной квартиры, для снабжения моей партии запасами мяса;

4) сделать сани и снаряжение как можно более легкими и компактными, насколько позволит поверхность, по которой предстоит пройти;

5) присутствие руководителя экспедиции в авангарде исследования.

Моя просьба была поддержана капитаном Сили, комендантом острова Лиги и начальником бюро адмиралтейства и доков, командором Норманом Форкваром, героем самоанского бедствия^[11]; секретарь Трейси немедленно предоставил мне отпуск.

Американское Географическое общество выделило тысячу долларов, профессор Пэтнам дал тоже тысячу за выставку этнологических материалов в Чикаго, нью-йоркская газета «Сан» предложила тысячу долларов за письма. Вергоев дал две тысячи долларов, а профессор филадельфийской академии Гейльприн организовал вспомогательную экспедицию, члены которой также внесли свой вклад в общее дело; все это, вкупе с меньшими суммами от разных друзей и моими несколькими тысячами долларов, позволило мне снарядить северо-гренландскую экспедицию 1891–1892 гг. и зафрахтовать судно, чтобы доставить ее на север.

Здесь необходимо дать четкие разъяснения, чтобы исправить ошибочное впечатление. Филадельфийская Академия была первым учреждением, которому был представлен мой проект, и она первая безоговорочно поддержала и одобрила его. Однако, академия, как учреждение, никогда не назначила и не дала ни одного доллара на экспедицию. Члены академии в частном порядке очень способствовали как трудами, так и деньгами успехам экспедиции.

Личному интересу, дружбе, колоссальной энергии и усилиям профессора академии Анджело Гейльприна, куратора академии, был я обязан более, чем кому-либо другому, не только из-за официального участия академии, но и неофициального интереса и усилий ее членов, что позволило мне собрать средства, необходимые для успешного окончания дела.

Покойному уважаемому президенту Лейди и совету Национальной Академии наук в Филадельфии, профессору Пэтнаму, члену Американской ассоциации содействия развитию наук, Джеджу Дэли, президенту Американского Географического общества, профессору Хуперу, директору Бруклинского института, президенту Адамсу и исполнительному комитету географического департамента Бруклинского института, профессорам Ли и Юнгу, президенту и другим членам колледжа Бодуэна, моей alma mater, я был обязан сердечной и в высшей степени ценной поддержкой моего проекта.

Секретаря Трейси я благодарю за предоставленный отпуск, одобрение моего проекта и любезное содействие моим планам, командору Форквару и главному инженеру Мелвиллу, начальникам бюро адмиралтейства и доков и паровых машин, я обязан любезными услугами, которых никто другой не был в состоянии мне оказать.

Национальному Географическому обществу я обязан благодарностью за интерес к моему делу, обществу же и мисс Ульрике Дальгрэн за пожертвованный ими прекрасный флаг, чтобы отнести его «как можно дальше».

Хотя друзья в Портлендском обществе естественной истории и другие сопровождали свои пожелания успеха ценными пожертвованиями, однако Американскому Географическому обществу и, в частности, усилиям деятельных членов северо-гренландского комитета Филадельфийской Академии естественных наук, профессорам Лейди, Шарпу, Гейльприну, Бринтону и Харту и докторам Рушенбергеру и Мак-Куку я обязан теми средствами, которые были необходимы, в придачу к моим собственным деньгам, для снаряжения экспедиции.