Русские царицы (1547-1918) - Детлеф Йена

Со смертью Анастасии возобновились распри между Шуйскими, Глинскими, Старицкими, а также Романовыми. Через неделю после кончины Анастасии Макарий и архиепископы просили царя отказаться от длительного траура, ради христианской надежды поскорее жениться и не предаваться более скорби. Они надеялись, что царица из другой семьи вытеснит Романовых. Удачным браком можно было противодействовать растущему напряжению в мыслях и действиях Ивана.

И вновь, прежде всего в Польше и Швеции, искали невесту. Эти усилия окончились неудачей. В отличие от выборов первой невесты на этот раз советники не вернулись к поискам русской девицы, а выбрали дочь кабардинского князя Темрюка Айдарова. Она была молода и прекрасна, но мстительна, необразованна и непомерно надменна. Иван тут же взял черкешенку своей второй супругой. Девушка приняла православную веру и получила имя Мария. Все иноземные невесты русских наследников престола, царей и императоров, должны были принимать православную веру прежде, чем они могли вступить в брак. Так же Русские царицы и в случае с Марией Черкасской смена веры и выбор невесты содержали государственно-политическую подоплеку. В XIII веке кабардинцы попали под монгольское господство. С закатом Золотой Орды они расселились по берегам Терека и в XVI веке стали данниками крымских татар. Христиане-кабардинцы подверглись массовой исламизации. В своем сопротивлении они вступили в союз с русскими. Таким образом, экзотический выбор невесты для Ивана приобрел политико-религиозное значение. Разумеется, советники Ивана опасались, что православные москвичи не поймут этой политической подоплеки и что татары или турки могут не допустить заключения брака в результате политического убийства или направленного мятежа. И тогда появилось предписание, под страхом смерти запрещавшее всем москвичам и иностранцам покидать свои дома в течение трехдневных свадебных торжеств.

Со смертью Анастасии Иван в значительной мере утратил душевное равновесие. Свойственные ему негативные черты характера прорывались наружу точно так же, как становились более частыми военные неудачи и все более жестокими – внутриполитические распри. Мария не оказывала на него успокаивающего воздействия. Иван вспоминал о том, что Сильвестр и Адашев нелестно говорили об Анастасии.

Он сделал их ответственными за смерть своей первой жены и изгнал своих бывших друзей, внезапно и немотивированно.

Злодеяния Ивана IV оттолкнули его и еще от одного человека, с которым у него существовали особенно дружеские отношения: князя Андрея Курбского. Он наблюдал, как Иван после 1560 года не только избавлялся от лучших друзей, но и распространял карательные акции на их семьи и всю аристократию в целом. Весной 1564 года русские войска потерпели поражение. Курбский, бывший с 1563 года наместником в Дерпте, опасался, что на него будет возложена ответственность за военную неудачу, и принял решение бежать в польско-литовское государство. В последующие годы в своей переписке Курбский и Иван IV много размышляли о внутренней жизни Руси и царя Ивана. Едва ли другой источник дает так много сведений об Иване IV. В письмах, всего их семь – два от Ивана и пять от Курбского, следует обратить внимание на то, что Курбский не был ни героем, ни диссидентом. В обвинениях против Ивана IV он искал оправдания своего предательства.

Предательство друга нанесло тяжелые раны, и они зияли именно там, где Иван был полон недоверия, сомнений и отчаяния: если даже друг становится предателем, что же тогда знать и духовенство?

В этой переписке речь в первую очередь шла о личной распре обоих мужчин, которые сначала были друзьями и затем – ожесточенными врагами, которые откровенно проявляли себя в обоюдной ненависти и ожесточении и при этом служили отражением своего времени. Хотя о царице Анастасии было упомянуто только один раз и вообще браки Ивана не были предметом полемики, переписка позволяет ознакомиться с образом мыслей Ивана, который в упрощенной форме можно сформулировать так: женщина должна быть покорной мужчине. Иван IV в своем «Послании» Курбскому говорил правду, когда писал, что совершил больше злодеяний, «чем песка у моря». Убийства, казни и ссылки в начале 60-х годов явились прелюдией к кульминации драмы. Она осуществлялась с 1564 года. Ничего не известно о том, чтобы вторая супруга Ивана встала на пути этих зверств.

В ноябре 1564 года Иван собрал вокруг себя аристократов, духовенство и сановников. Он объявил, что окружен предательством, изменой и неповиновением. Он опасается за свою собственную жизнь и жизнь своей супруги. Пришло время отречься от престола. Не дожидаясь возражений, Иван сложил с себя корону, положил скипетр, снял облачение и оставил пораженных бояр одних. Не были им, разумеется, забыты и государственные регалии. Иван неожиданно появлялся в московских церквах и забирал освященную утварь, иконы и реликвии. 3 декабря 1564 года он появился в Успенском соборе и участвовал в заутрене. Затем он осенил крестным знамением собравшихся, сел в свои сани и молча уехал прочь. Несколькими днями позднее Иван с семьей и личным имуществом на более чем ста санях выехал из Кремля. Поезд двинулся в сторону Коломенского, к Троице-Сергиевому монастырю и в середине декабря прибыл в Александровскую слободу, находящуюся приблизительно в 100 километрах от Москвы. 3 января 1565 года Иван послал в Москву два письма. Послания должны были огласить публично. В то время как первое письмо было полно ужасных обвинений против бояр и заканчивалось отречением от трона, письмо к народу было выдержано в совершенно иных тонах. В нем также говорилось об отставке, однако не проявлялось гнева против простых людей. Народ московский походил на стадо овец, лишившееся пастыря, и осаждал митрополита Афанасия, чтобы он просил царя вернуться на трон. Афанасий исполнил это желание, направив царю прошение.

Архиепископ Новгородский Пимен решился произнести судьбоносные слова: «Если же предательство и злоба в нашем Отечестве, о которых мы ничего не знаем, ввергли тебя, государь, в печаль, то в твоей воле строго наказать виновных или доказать им свое милосердие». Иван же клялся в том, что его семье угрожает опасность. Он вновь утверждал, что Анастасия была убита. Только через несколько дней он дал ответ и поставил два условия своего возвращения. Он потребовал свободы рук при расплате с «предателями» и радикальном преобразовании государства. Иван требовал разрыва с традиционным боярством. Этому он дал понятие «опричнина» (обособление). Под ней подразумевалась обособленная территория, на которой бояре не могли иметь земельных владений и распоряжался которой только царь. В опричнине Иван IV хотел осуществить свои представления об автократическом Русском государстве. Остальной Русью – земщиной, согласно планам Ивана IV, могла править Боярская дума. Войны с Польшей, Литвой и турками велись бы совместно, а «предателей» опричники Ивана IV могли преследовать по всей Руси. Посланцы церкви согласились с предложениями царя.