«Всё не так, ребята…» Владимир Высоцкий в воспоминаниях друзей и коллег - Игорь Кохановский

Я ленинградец, потомственный петербуржец, – а у нас, как спел Высоцкий, блокада затянулась, даже слишком. Никакого шестидесятничества, даже Высоцкого не было. Я и видел-то его только два раза. Знакомством это не назовешь.

В первый раз меня привезла к нему Белла, с которой я уже дружил. Мы с Беллой и Борей Мессером приехали на Малую Грузинскую. Высоцкий уже был в полной славе. Я просто приглядывался. Помню, сначала меня поразила квартира, поскольку в то время я в Москве был неприкаян. Довольно аляповатая обстановка – и бездна ненужных людей. Вот это я запомнил. Бездна ненужных людей, а его самого не было. А посмотреть на него уже хотелось, любопытно мне было.

И вот мы сидели, а он то ли был в театре, то ли где-то выступал, и припозднился. Мы его дожидались. Я вот сейчас воскрешаю это в памяти… Мне кажется, обстановка бездомья была внутри самой квартиры. Все кому не лень налипали.

Мне даже показалось, что он и не хотел петь. Всех выручил, как всегда, Евтух. Открывается дверь – и входит Евтушенко в каком-то невозможном пиджаке, и первое, что начинает делать, – это заказывать Высоцкому песни… Заказ Евтушенко выглядел важней самой песни.

Позже у меня появилась очень хорошая аппаратура, из Германии привезли как гонорар. Мой брат старший как раз в это время очень увлекался Высоцким. Он меня просил что-то на этой аппаратуре переписать. И тогда я послушал много песен Высоцкого. Особенно – был там такой ряд – «Купола в России кроют чистым золотом…», «Охота на волков», «Банька». Такой черный, страшный ряд. И я попросил брата сделать подборку из этих песен. Он действительно сделал такую кассету, которую я полюбил и ставил на свою аппаратуру, там она звучала хорошо.

Когда случился «Метрополь», то уже Аксенов заказал Высоцкого. Мол, он страдает от того, что все его воспринимают как песенника и никто не воспринимает как поэта. «Метрополь» был, насколько я знаю, его первой поэтической публикацией, и он этому очень радовался.

На квартирке матери Аксенова всё это версталось и лепилось. Евгений Попов сидел и клеил там этот огромный талмуд. Оттуда я подвозил Высоцкого до его дома. У меня была машина, а у него в тот момент почему-то не было его знаменитого «мерседеса».

Знакомы мы практически не были. Я не знал и не был уверен, что он вообще когда-нибудь читал меня. По-моему, он был из другого мира. А может, и читал – не мое это было дело. Но меня он уже интересовал. В машине были еще Юз Алешковский и Виктор Тростников, это запомнилось. И тогда я его спросил… Тогда уже много говорилось, что его вынимали из небытия, из так называемого «туннеля». И я его спросил об этих песнях, которые на меня произвели наиболее сильное впечатление, – они возникли после «туннеля» или до? И он согласился со мной, что это было после «туннеля».

– После «Метрополя» у вас были еще встречи с Высоцким?

Нет, всё, больше ничего. Были только странные виртуальные встречи с ним. Это было довольно занятно. У меня есть два стихотворения, которые оказались с ним связаны. Одно называется «Чрезвычайное происшествие, бывшее с автором 25 января 1980 года». Действительно, у меня было такое видение, которое я записал дословно. Я проснулся с этим видением, и в конце оно уже у меня укладывалось в поэтический размер. Я проснулся с последними двумя строчками: