На секретной службе Его Величества. История Сыскной полиции - Робер Очкур

В феврале 1917 года в Петрограде начались события, которые положили конец всему государственному устройству Российской империи, но не русскому сыску.

После того как 23 февраля 1917 года была объявлена всеобщая забастовка рабочих, к ней присоединились поддавшиеся революционной агитации нижние чины запасных батальонов Петроградского гарнизона. Верные правительству воинские и полицейские части в силу своей малочисленности не смогли подавить революционные выступления и предотвратить вооруженное восстание. Временный комитет Государственной Думы в ночь на 28 февраля 1917 года объявил, что правительственная власть переходит к нему, а во второй половине дня был арестован Петроградский градоначальник Балк.

Тысячи уголовников, освобожденных из столичных тюрем в ходе Февральской революции 1917 года, принялись уничтожать стражей порядка и громить полицейские участки. Выглядело это обычно следующим образом: «В числе других толпа народа громила участок, расположенный на Звенигородском проспекте. В разбитые окна вышвыривали на улицу бумаги. Горело два огромных костра, вместе с бумагами в костры летели царские портреты. Подъехала пожарная машина, пришел патруль — тушить надо. „Никак невозможно, — с глубоким убеждением говорил мужчина. — Фараоновы бумаги жгем. Опять же царские портреты. Никак невозможно!“ — И пламя продолжало полыхать»^[169].

Сожжение государственного герба Российской империи. Февраль 1917 г.

Приверженцы демократии таким же образом разгромили здание Казанской полицейской части на Офицерской улице, где размещалась и Сыскная полиция.

Преступный мир энергично уничтожал следы своей прошлой деятельности и активно готовился к новой жизни, руководствуясь простым лозунгом: «Грабь награбленное».

2 марта 1917 года император Николай II отрекся от престола.

Временный комитет Государственной Думы образовал Временное правительство, которое своим постановлением от 10 марта упразднило Департамент полиции; с 24 марта полицмейстеры, приставы и чины полиции, которые не были приняты на новые должности в милицию, увольнялись установленным порядком.

Правда, относительно Сыскной полиции у новой власти не было вопросов, и она продолжала действовать по прежним штатам и с теми же сотрудниками. Среди прочего, Аркадию Кирпичникову требовалось решить, где разместить личный состав Сыскной полиции, которую в эти лихие дни называли Петроградской уголовной милицией — вероятно, чтобы не привлекать излишнее внимание новых властей и не раздражать их.

Вместо помещений в доме 28 на Офицерской улице Кирпичникову предложили занять для Уголовной милиции квартиры № 9 / 10 в доме № 26 / 14 на пересечении Морской и Гороховой улиц, принадлежащем страховому обществу «Жизнь». До революции эту квартиру занимал ротмистр Будницкий, начальник охранной команды. Однако с таким решением не согласился управляющий домом, некто Карпенко, который направил министру юстиции жалобу. Тот переадресовал ее профессору Юревичу, так называемому Петроградскому Общественному Градоначальнику, а с 13 марта — еще и начальнику Петроградской городской милиции, вместе с сопроводительным письмом: «Министр юстиции, свидетельствуя совершенное свое почтение Вадиму Александровичу, имеет честь препроводить на зависящее распоряжение, с просьбою о последующем уведомлении, прошение Г. Карпенко об освобождении квартиры в доме Страхового Общества „Жизнь“ от помещенного в ней караула.

№ 21993 Мая 15 дня 1917 г.

Петроградскому Общественному Градоначальнику В. А. Юревичу»^[170].

К сопроводительному письму была приложена жалоба гражданина Карпенко, являющаяся уникальным документом времен 1917-го, свидетельствующим о нравах революционного Петрограда:

«Господину Министру Юстиции.

Заявление.

В квартире № 9 / 10 в одном из домов, принадлежащем Страховому Обществу „Жизнь“ и помещающемуся на Морской и Гороховой ул. под № 26 / 14 в свое время занимал эту квартиру начальник охранной команды ротмистр Будницкий. В момент Великого переворота в России это помещение было занято караулом, стоящим и поныне.

Состоя управляющим этого дома, я обращался неоднократно к Общественному Градоначальнику и Городскому Голове с заявлениями об освобождении квартиры от вещей и о снятии караула, во 1-х, никем не оплачиваемое помещение наносит убыток Обществу, во 2-х, караул стоящий вел себя небезупречно, не только производя шум пением и игрой на граммофоне и рояле, причиняя беспокойство жильцам, но и наносил убытки О-ву, как напр., выпустив воду из крана, которая протекла в нижние этажи, далее медные ручки и дверные замки сняты, провода и звонки оборваны, ванна разрушена, уборные испорчены, заявлено одним из жильцов о пропаже белья с чердака на сумму свыше 300 р. Обо всем этом своевременно было сделано заявление Общественному Градоначальнику и Городскому Голове, однако до сих пор ответа не последовало.

Теперь же дошли до меня слухи, что предполагается это помещение занять уголовной милицией, переводимой с Офицерской ул., не поставив меня в известность об этом, как управляющего домом, без моего ведома и согласия.

Находя такое умаление прав управляющего домом и как гражданина в дни свободы неестественным, протестую против незаконного распоряжения чужою собственностью, и если бы это было в порядке реквизиции, то и таковое должно проистекать только в порядке законности, поставив в известность официально управляющего домом или Правление Страхового Общества.