III рейх. Социализм Гитлера - Олег Пленков

Казалось, теоретический акцент на расизме и антисемитизме является в нацизме совершенно неожиданным, но, помимо сказанного, антисемитизм в нацистской идеологии был призван устранить объективные классовые, социальные и политические различия между людьми, заменив их систематическим преследованием и искоренением «зла». Гитлер полагал, что корень зла не в злокозненном отчуждении прибавочной стоимости (как считали коммунисты), а во внутреннем сходстве умирающего капитализма и надвигающегося коммунизма, и сходство это выражается в том, что оба они являются делом рук евреев, которые правят миром, которые в России уничтожили интеллигенцию, а при возможности уничтожат и опустошат весь мир. При этом следует отметить, что ясных критериев принадлежности к еврейству не существовало, поэтому понятие расы делалось инструментом тоталитарной политики; расовый принцип не был определен (да и не мог быть определен), и это способствовало произволу и всевозможным манипуляциям, оправдывающим подавление и уничтожение «враждебных групп», национальных меньшинств или даже целых народов: евреев, поляков, русских.

Ко времени прихода к власти нацистов в Германии проживало около полумиллиона евреев; это составляло 0,76 %^[638] всего населения Третьего Рейха. Евреи — отчасти благодаря способности и уму, отчасти благодаря корпоративизму — заняли во многих странах, в том числе и в Германии, ведущие позиции в медицине, адвокатуре, прессе, в промышленности и финансах, в науке и искусстве. Тем самым они вызывали не только заслуженное уважение, но и зависть; студенческая молодежь, например, поддерживала нацистский антисемитизм, освобождавший для немцев рабочие места^[639]; однако уничтожать евреев физически, конечно, никому и в голову не приходило.

Немецкий историк Гельмут Геншель выяснил, что хотя доля евреев в торговле с конца XIX в. до 1933 г. снизилась с 5,71 % до 2,48 % — в розничной торговле (к 1933 г.) она составляла 25 %, а в универмагах — 79 %. Также весьма значительно евреи были представлены в банковском деле и на бирже — 12,7 %, в торговле недвижимостью — 11,6 %, в изготовлении одежды — 30 %. Даже в 1933 г. немецких евреев свободных профессий было в три раза больше, чем немцев. В 1933 г. евреями были 16,16 % немецких адвокатов и нотариусов, 13,28 % поверенных юристов по патентному праву, 10,88 % врачей, 8,59 % зубных врачей^^[640]. В 1933 г. в Германии было 503 тыс. верующих евреев (0,75 % населения Германии); евреи составляли 3,8 % населения Берлина, 4,7 % Франкфурта на Майне; евреи занимали 1/3 мест в берлинских гимназиях; в 1910 г. в высшую школу поступило 0,1 % немцев, закончивших среднюю школу, и 0,4 % евреев^[641]. Немецкие евреи внесли громадный вклад в развитие науки: треть (!) немецких лауреатов Нобелевской премии в первые 40 лет XX века были евреями^[642]. Значительных успехов евреи добились и в гуманитарных науках: такие имена, как Герман Коген, Зигмунд Фрейд, Эдмунд Гуссерль, Георг Зиммель, Гуго Пройс, Фридрих Гундольф, говорят сами за себя. Авторитет немецкой науки во всем мире к 1933 г. был столь значителен, а количество научных публикаций столь велико, что многие иностранные ученые специально изучали немецкий язык (как ныне изучают английский), чтобы знакомиться с научными публикациями в оригинале. Университеты и научные библиотеки Германии были образцом для американской системы высшего образования, а немецкие научные журналы (во многом благодаря евреям) были флагманами передовой научной мысли.

В результате нацистских антисемитских «чисток» в университетах и исследовательских центрах были опустошены целые отрасли знания — социология, искусствоведение, психология, психиатрия, иммунология, неврология, биохимия, физика, математика («ее теперь нет в Германии», — сказал после нацистских чисток один немецкий ученый). В естественных науках уволенные неарийцы составляли 58,4 %^[643]. Особенно большую пользу от изгнания цвета мировой науки за пределы Германии извлекли США, где (несмотря на сокращение рабочих мест в высшей школе) смогли дать работу почти всем беженцам. Это была не филантропия, но очень выгодное вложение денег; в результате этого Америка после Второй мировой войны стала лидером во многих отраслях научного знания.

Такой значительной диспропорции в структуре занятости евреев были разнообразные причины и обстоятельства, за которые сами евреи ответственности не несут. Торнстейн Веблен, например, считал главной причиной успеха евреев в науке «творческий скепсис» (creative scepticism) людей исключенных или не полностью принимаемых обществом, поэтому более склонных к интеллектуальным занятиям^[644]. Напротив, в политике евреи были представлены слабо; за исключением Ноябрьской революции, в политике они играли весьма скромную роль. В рейхстаге (который нацисты называли «орудием евреев») из 577 депутатов было всего два правоверных иудея и 15 депутатов еврейского происхождения.

Традиционная враждебность по отношению к евреям была частью не только немецких (даже не столько немецких), сколько общеевропейских культурных стереотипов. Собственный антисемитизм Гитлер старался представить естественной экзистенциональной реакцией; как-то он сравнил свой антисемитизм с реакцией обезьяны на вторжение в ее стаю чужака. Это ложное утверждение: природе не известна политика; государство — это человеческое изобретение, поэтому в природе нет садизма; животное убивает не потому, что жестоко, а потому, что хочет есть. Гете писал: «Животное по природе не садист, оно не понимает, что такое чужая боль. Только человек знает это и находит в этом удовольствие»^[645]. Границы «животного» в человеке очень узки; там, где они кончаются, и начинается работа историков, теологов, философов.

Новшеством в гитлеровском антисемитизме было то, что он связывал евреев с левыми революционными движениями и с поражением Германии в Первой мировой войне.

На самом деле, причины военной катастрофы 1918 г. (как и причины трагических событий 1923 г. и особенно истоки кризиса 1929 г.) до сих пор не являются бесспорно и однозначно разрешенными и оцененными. В попытке установления советского режима в Баварии в 1923 г., бесспорно, приняли активное участие и евреи; это на самом деле было безобразной и безответственной анархией. То же относится и к режиму Белы Куна в Будапеште. Нацисты взвалили всю ответственность за эти события на евреев. Объяснение чрезвычайной активности евреев в революционном движении лежит, между тем, на поверхности: нежелательное меньшинство, евреи стремились изменить свое положение в обществе и участвовали в революции. В свое время Маркс перенял многое из мифологии антисемитизма: он идентифицировал иудаизм как отражение ростовщической фазы развития капитализма. Маркс полагал, что с наступлением пролетарской революции антисемитизм сам собой исчезнет, «перестанет существовать такое лицо, как еврей»^[646]. Этот абсурдный постулат вынуждал еврейских марксистов Троцкого, Люксембург, Аксельрода, Бауэра и Мартова отказываться от идеи национального самоопределения евреев, но добиваться самоопределения для других национальностей.