ПАРАБЕЛЛУМ - Антон Меламед

Бывает, так случается, что человек влюбляется в какое-то дело, и тогда, получая от него истинное наслаждение, делает его лучше остальных. Так произошло и с двумя молодыми людьми. Они не только быстро схватывали науку владения клинком, но еще и вдохновлялись собственными достижениями. Понимая в душе, насколько они хороши в деле фехтования, юноши с энтузиазмом, полностью и без остатка погрузились себя в мир финтов, выпадов, дистанций, обманных движений и позиций. Есть основания полагать, что у именитого мастера не было лучших учеников, чем Эрин Беррингтон и Паоло Ди Мео.

Пожалуй, можно сказать, что это время было самым беззаботным и легким в жизни молодых людей. Четыре года они жили в столице и если не занимались фехтованием, то безбожно просаживали деньги, которые присылал им Перси Беррингтон. Они не пропускали ни одной юбки, зато пропускали по стаканчику местного пойла в каждой дыре, именуемой себя трактиром. Ведя подобную развязную жизнь, молодые ученики фехтовальной школы превратились в своего рода местных знаменитостей. Зная их расточительность, девицы липли им на шею, а хозяева трактиров приветливо махали из-за стойки, как только братья появлялись на пороге очередного притона.

Вполне естественно, что такой образ жизни не обходился и без ссор. Несмотря на то, что месье де ля Тоше строго настрого запретил им ввязываться в драки, или, еще того хуже, пускать в ход холодное оружие, молодые задиры скрещивали шпаги с местной братией до тех пор, пока молва об их искусстве не разлетелась среди всех местных дебоширов. Такая репутация сама по себе лучше всего оградила их от уличных стычек, так как по прошествии какого-то времени с ними никто более не желал связываться, помня, какое удовлетворение можно было получить от братьев.

Однажды, Эрину прислал вызов муж соблазненной им дамы. По правде сказать, образ сей особы уже давно исчез из его памяти, зато Эрин хорошо помнил человека, которого прислал рогатый супруг. Мистер Фастикс все еще промышлял бретерством, и юноша помнил, с какой легкостью тот расправился с ним в прошлый раз. Дуэль прошла по всем правилам, рано утром, в присутствии секундантов. После быстрого обмена ударами, уверенно и равнодушно, с хирургической точностью Эрин проткнул опасного бретера точно в том же месте, куда тот ранил его в прошлом поединке.

Годом позже братья приняли участие в кровавом состязании, которое проходило в помещении Биаргарден, где устраивались всякого рода азартные игры и грязные зрелища с целью развлечения публики. Раз в году, словно гладиаторы, встречались там и фехтовальщики всех мастей и национальностей. Бои эти проходили без правил до тех пор, пока одна из сторон не могла более продолжать поединок, и часто заканчивались серьезными увечьями или даже смертью. Несмотря на довольно опасный контингент, Эрин и Паоло уверенно вышли в финал без единой царапины и скрестили шпаги друг с другом в последнем поединке. Кульминация состязания достигла своего апогея, когда стены Биаргардена наполнились звоном стали их рапир.

Таких высоких ставок это заведение еще не ведало никогда, и посетители Биаргардена с удивлением и восторгом стали свидетелями потрясающего поединка двух мастеров, который длился несколько долгих минут, пока наконец Эрин не выбил шпагу из руки Паоло и не прижал того к стене острием своего клинка. Братья получили неистовые овации и внушительный выигрыш за ставку на свой собственный поединок. Потерять деньги они не могли, так как хитрецы еще за день до этого решили жребием, кому из них предстоит проиграть. В итоге зрители получили будоражащее кровь представление, а братья – огромную сумму.

* * *

Тем временем Нейт усиленно постигал науку и продолжал работу над улучшенной версией часов. В один из визитов отчего дома во время каникул он застал там Самуэля Пипса, который приехал обсудить какие-то дела с Перси Беррингтоном. Этот чиновник занимал должность старшего брата «Тринити-Хаус, но и входил в число узкого круга посвященных. Нейт был удивлен тем, что у его отца могли быть какие-то общие интересы с этим человеком или лоцмейстерской компанией. Но когда молодой ученый случайно стал свидетелем их разговора, ему все стало ясно.

Официально «Тринити-Хаус» занималась двойной деятельностью. Во-первых, под ее управлением находилась постройка, обслуживание и администрация всех маяков Англии в Европе и ее колониях, а во-вторых, организация отвечала за подготовку и экзаменацию военно-морских офицеров флота его величества. На деле оказалось, что «Тринити-Хаус» имела и еще одну функцию – скрытую. Под прикрытием вышеуказанной деятельности компания подготавливала и курировала шпионские операции в пользу короны. Делать это было легко в силу того, что присутствие представителей компании в разных регионах мира объяснялось ее лоцманским интересом, постройкой маяков и управлением таковых. Поэтому наличие кораблей «Тринити-Хаус» в любом уголке цивилизации создавало отличное прикрытие и ни у кого и никогда не вызывало никаких подозрений.

К немалому удивлению Нейта, Перси Беррингтон вовсе не находился на заслуженном отдыхе, а занимал главенствующий пост в тайном департаменте «Тринити-Хаус». Самуэль Пипс, который стремился стать мастером организации, уже сейчас вплотную занимался вопросами всех отраслей компании, в том числе и ее шпионской деятельностью. Он лично приехал к Беррингтону, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, связанную с политикой испанского короля в Вест-Индии. В частности, мистер Пипс жаловался на весьма ограниченные условия навигации, сильно затрудняющие бесперебойное судоходство и создающие повышенный риск для военных действий.

Именно в этот момент к Нейту пришло озарение. Он понял, что у его увлечения появилась серьезная цель. Необходимо было собрать не просто точные часы, а хронометр, который сможет показывать время в море при любой качке, и это станет достижением века! Обычный маятниковый механизм для этого не подходил, и Нейт с энтузиазмом погрузился в создание принципиально нового устройства, работающего от взведенной пружины. Разработка и изготовление такого механизма заняли почти два года. Тем временем участились визиты Самуэля Пипса. Они запирались с Перси Беррингтоном в кабинете, и Нейт не имел возможности узнать, о чем шли их беседы. Пипс уезжал обратно, и все возвращалось на свои места. Так продолжалось до тех пор, пока Нейт не показал готовый хронометр своему отцу. Перси Беррингтон был сильно взволнован, и у него дрожали пальцы, когда он держал сына за плечо. Через неделю в резиденции стало происходить нечто загадочное.

Утро первого мая 1677-го года выдалось туманным и мокрым. Морось накрыла всю Англию и не отпускала ее до полудня. Сначала вся