Королевские сестры - Виктория Холт

— Детские игры! — резко сказала Сара. — Что ж, теперь она мертва и похоронена.

— Увы! Хотела бы я, чтобы она хоть ненадолго побыла со мной, чтобы я могла загладить нашу ссору.

— Вам нужно думать о другом, миссис Морли, и потому у вас мало времени на сожаления о прошлом. Как насчет юного герцога Глостерского? Вы должны обеспечить его будущее.

— Мой драгоценный мальчик! Как вы правы, миссис Фримен, как всегда.

— И, — продолжала Сара, — когда вы будете говорить с Калибаном, вы должны убедиться, что он не забывает, что не может лишить вашего сына его положения.

— Он не посмеет.

— Калибан посмеет все, уверяю вас. А что, если он снова женится? Что, если у него родится сын? Ах, миссис Морли, я вижу, что тогда он будет очень стараться, чтобы ваш мальчик не получил трон.

С Анны мигом слетела вся апатия.

— Будет революция, если он когда-нибудь попытается отнять права у моего мальчика.

— Помните об этом и дайте ему это понять. Вам нужны друзья, миссис Морли, как никогда. А те, кто мог бы стать вам лучшими друзьями, томятся в изгнании. Отлучены от двора. Полагаю, теперь вы можете это исправить.

— Вы думаете о мистере Фримене.

— Он — лучший друг, какой когда-либо был у миссис Морли, и если его вернут ко двору, он будет готов защищать ваши права и права юного герцога со всем своим мастерством, которое, уверяю вас, миссис Морли, внушительно; и именно по этой причине голландец Вильгельм держал его вдали от вас. Попросите его сейчас вернуть его. Сейчас самое время просить об одолжениях. Он хочет показать народу, что в хороших отношениях с вами. Верните мистера Фримена, и тогда у миссис Морли будет двое Фрименов, чтобы защищать ее от любого злого ветра, что может навредить ей и драгоценному маленькому герцогу.

— Мои дорогие, добрые друзья! — пробормотала Анна.

— А вот и портшез миссис Морли.

— Он мне необходим. Не думаю, что смогу сделать и шагу.

— Вы должны сберечь все силы для встречи с этим чудовищем! — сказала Сара.

Анну подняли в портшез и понесли из Беркли-хауса сначала в Кэмпден-хаус, а оттуда в Кенсингтонский дворец, где ее уже ждал Вильгельм.

Анна так страдала от подагры и тучности, что ее портшез пришлось нести до самой двери приемной короля, где Вильгельм, сделав необычайно любезную уступку, вышел, чтобы встретить ее, и сам открыл дверцу.

Взяв его за руку, Анна, ковыляя, выбралась наружу.

— Я соболезную утрате Вашего Величества, — трепетно произнесла Анна.

— А я соболезную вашей, — ответил Вильгельм.

Впервые в жизни Анна увидела, что он охвачен чувствами, и это дало волю ее собственным; она начала беззвучно плакать.

— Прошу, войдите и присядьте, — мягко сказал Вильгельм.

Он закрыл дверь, и они остались одни. Он пододвинул стул, чтобы Анна могла сесть, а затем принес другой для себя и поставил его рядом с ее. Несколько секунд они молчали, словно пытаясь совладать с горем.

— Если бы мы могли помириться до ее смерти… — просто сказала Анна.

Вильгельм кивнул. В другое время он мог бы смерить ее сардоническим взглядом, но и его терзали собственные муки совести.

— Слишком поздно, — сказал он. — Мы должны забыть прошлое, ибо будущее может быть неспокойным. Я хочу обезопасить его для нашего наследника.

Анна тотчас насторожилась. Голос Вильгельма стал сухим, когда он продолжил:

— В этом мы должны быть заодно. Не забывайте, что ваш отец называет себя королем Англии, Шотландии и Ирландии, а его сын во Франции известен как принц Уэльский. Не будем обманываться. Здесь есть те, кто втайне пьет за «короля за морем» и настаивает, что тот юноша и есть принц Уэльский.

Анна медленно кивнула. Они люто ненавидели друг друга, но должны были стать союзниками.

— Мы должны сделать так, чтобы вас признали наследницей престола, а за вами — вашего сына. Думаю, в этом вопросе мы полностью согласны. Следовательно, мы должны забыть все прочие разногласия. Вы разделяете мое мнение?

— Ваше Величество в высшей степени добры и милостивы.

— Тогда… мы должны показать народу, что уладили наши разногласия и стали… друзьями.

— Ваше Величество помнит, что причиной моей ссоры с сестрой было ее желание, чтобы я удалила своих лучших друзей.

Вильгельм насторожился.

— Мальборо? — пробормотал он.

— Мальборо долго был в изгнании. Он больше всего на свете желает служить Вашему Величеству.

— Вы хотите сказать, служить себе?

— Он честолюбив, но таковы большинство мужчин. Он будет служить себе, служа своему королю.

— Которому королю? — сухо спросил Вильгельм.

— Для меня и для милорда Мальборо есть только один король Англии.

— Не всегда так казалось.

— Могу заверить Ваше Величество, что если вы позволите ему вернуться, он будет служить вам преданно. Он слишком блестящий человек, чтобы оставлять его в изгнании.

«Слишком блестящий человек», — подумал Вильгельм. В этом что-то было. Слишком опасный человек. Что замышлял Мальборо в своем уединении? В его великих способностях сомнений не было.

Более того, Анна ставила условие. Мир между нами при условии, что вы вернете Мальборо расположение двора.

Ему нужен был мир с Анной. Без этого его корона была в опасности.

Вполне могло быть, что Мальборо при дворе безопаснее, чем Мальборо в изгнании.

Вильгельм знал, что в этом он должен удовлетворить просьбу принцессы.

Мальборо вернется ко двору.

***

По всей Англии звонили колокола в день государственных похорон королевы. Хотя она умерла в конце декабря, церемония состоялась лишь 5 марта следующего года.

Над ее гробом установили восковую фигуру королевы, и в королевских государственных одеждах она выглядела как живая. В траурной процессии следовали все члены Палаты общин, но Анны не было, и ее место в качестве главной скорбящей заняла герцогиня Сомерсетская.

Анна в своих покоях была слишком больна водянкой, чтобы встать с постели; к тому же она снова была беременна.

Сара сидела рядом с ней, кипя энергией, ее голова была полна планов, которые она не собиралась раскрывать принцессе.

Анна с тоской слушала погребальный звон, охваченная воспоминаниями о прошлом. Но не Сара. Это была великая возможность. Голландское чудовище харкает кровью, с каждым днем все больше хворает. Сколько он протянет? Шесть месяцев? Уж точно не больше.